В сетях аферы

Вершинин хотел было что-то возразить, но на пороге комнаты появилась Валерия.

— Не надо ссориться, — сказала она. — мне есть что вам сказать!

— Вспомнила? — несмело прошептала ее мать.

— Я вспомнила это сразу, как только Яна Борисовна показала объявление.

— Вот видишь, доченька, — затараторила Наталья Евгеньевна, — не зря мы психологичку или… как там ее… посещали! Все на пользу пошло! Ты сегодня-то у нее бы…

— Не знаю, мама, что пошло на пользу, — холодно ответила Валерия, перебив мать на полуслове — науке не верить нельзя, конечно, но я почему-то больше убеждена в силе Яны Борисовны.

— Этот спор ни к чему не приведет! — вмешался в разговор Сан Саныч. — Психотерапевт подготовила почву, на этом ей спасибо, а Яна Борисовна этой почвой воспользовалась — я так считаю. Но разве это сейчас важно?

— В самом деле, — сказала Милославская, — давайте лучше послушаем Валерию.

— Наконец-то, — вздохнув с облегчением, произнесла девушка.

Все замерли в ожидании.

— Может, мне и нечем вас обрадовать, но тем не менее, это что-то! Я помню обрывки разговора.

— С кем? — выпалила Наталья Евгеньевна, но муж тут же дернул ее за рукав.

— Не знаю! — отчаянно воскликнула девушка. — Я даже не могу сказать, какая может быть связь между этим объявлением, — Валерия потрясла газетой, — и тем, что всплыло в моей памяти. Я помню обрывки разговора, неизвестно когда и с кем произошедшего, о том, что будет установлен телефонный аппарат в счет оплаты за аренду квартиры.

— Квартиры? — не сдержавшись ахнула гадалка.

— Да. — сухо ответила девушка.

— У вас что-то есть на этот счет? — поинтересовался Сан Саныч.

Милославская вспомнила свое видение, в котором перед ней предстало не одно, а два объявления: одно о работе, другое о продаже недвижимости. Ее опять охватили сомнения. Сначала она придала значение «квартирной» рекламе, потом на первый план выступили поиски работы. Теперь разобраться с ними стало еще сложнее, поскольку в вершининской газете выделено было объявление о работе, а в памяти Валерии всплыла тема недвижимости. Так или иначе, между всем этим обнаруживалась связь, пусть неясная пока, но тем не менее довольно ощутимая.

— Да… — задумчиво проговорила она, даже не слыша вопроса, заданного ей главой семейства.

Сан Саныч спрашивал еще что-то, но Яна была глубоко погружена в свои раздумья. Больше всего ее сейчас занимало то, какое вообще отношение имеет ко всему этому трагедия, произошедшая с девушками. Как гадалка ни старалась, но информации у нее пока явно не хватало, для того, чтобы связать это все воедино.

— Яна Борисовна! — донеслось до нее наконец.

— А? — отрешенно произнесла она.

— Что же вы молчите? — спрашивала Наталья Евгеньевна. — Можно ли из слов Леры сделать какие-то выводы?

— Пока нет, — ответила гадалка, собравшись с мыслями. — Я должна еще раз все взвесить, возможно, погадать…

— Честно говоря, — начал Вершинин и, кашлянув, продолжил: — раньше я не верил в эти всякие магии, но теперь, должен признать, преклоняюсь перед такими, как вы!

— Преклонения я не требую, — сухо сказала Яна. — Знаете, я наверное, пойду. Уже поздно, да и Джемма заждалась и вообще устала за день. Мы ведь с ней целый день сегодня путешествуем.

— А как же ужин? — удивленно произнесла Наталья Евгеньевна.

— Как-нибудь в другой раз, — пожав плечами, произнесла гадалка и встала.

Воцарилось неловкое молчание. Супруги-Вершинины непонимающе смотрели на гостью. Валерия прошла в свою комнату и закрылась в ней.

— Всего доброго, — слегка улыбнувшись, произнесла гадалка, — как что-то появится, я обязательно вам сообщу. Да, кстати, Валерию сейчас советую не тревожить. Наберитесь терпения, ей гораздо тяжелее, чем вам.

— Да-да, конечно, — Наталья Евгеньевна одобрительно закивала головой.

— Джемма, на выход! — воскликнула гадалка, обратившись к собаке, поднявшейся на ноги и ждавшей команды от хозяйки.

На улице уже начинало смеркаться. Яна взяла собаку за поводок и медленно побрела по улице. Ей не хотелось никуда спешить. Она желала просто отдохнуть, расслабиться, уйти мыслями далеко-далеко от проблем практически минувшего дня. Ей встречались прохожие. Кто-то из них спешил, кто-то так же, как и Яна, прогуливался. Милославская их почти не замечала, потому что всецело была погружена в собственные раздумья. Сначала она никак не могла отвлечься от дела Вершининой, но потом одна мысль, цепляясь за другую, постепенно и незаметно вывели ее из этого замкнутого круга.