В шаге от вечности

Синохара усмехнулся. И не стал даже вызвать «бобби». Просто поднялся и вышел. С таким подходом к жизни чувак все равно скоро будет задержан полицейскими дронами. И хорошо если оштрафован, а не отправлен в лагерь для нелегалов. Временное разрешение, которое ему дали, как пострадавшему, может быть отозвано за одну минуту — после первого правонарушения.

А может, мечтавший отомстить кузнец, все-таки успеет вступить в экспедиционный корпус, и тогда его мечта сбудется.

Но большинство на улицах были куда более травоядными. Ему попалась компания подвыпивших юнцов, по виду фанатов, которым могло быть и все тридцать-сорок. В эти дни в Лондоне как раз проходили несколько мировых чемпионатов, которые отменять не стали.

Одному Синохара случайно наступил на ногу, но извиняться стал тот.

Гарольд скривился, глядя на их мягкость и улыбчивость. Сюда бы одного небритого герильяса или бородатого моджахеда, и он их всех вырежет разделочным ножом. Что бы эти овечки, делали, если бы не было овчарок, таких как он? Волки не стали б слушать их слова про чудесный светлый мир без границ, где произрастают цветы всех красок радуги. Волки на то и волки, что понимают только ружье и забор с «колючкой».

Синохара сам не заметил, как ноги принесли его в еще один очаг японской культуры, в клуб «Кэндо» в Вест-Энде. Не пеший автопилот, а обычное подсознание управляло им.

Здесь он был всего раз, но часто посещал такой же клуб в Берлине. Хотя более бесполезное искусство трудно найти. Наверно, поэтому здесь всегда было малолюдно. И непонятно, на что организаторы оплачивают аренду помещения и поддерживают дорогой антураж. Абонемент был недорогой, а взносы за участие в соревнованиях — крохотные. Хотя Гарольд в официальных не участвовал. Ему хватало тренировочных поединков.

Он занимался этим японским фехтованием на бамбуковых палках синай

, которые символизируют мечи, уже третий год. Начал еще в Германии. У него был довольно высокий для любителя дан. Но реальной пользы для навыков самозащиты в этом не было. Драться подручными предметами он и так умел — но стиль формализованного поединка один на один очень отличается от грязной уличной махаловки. Дело было даже не в том, что ему иногда хотелось легально поколотить кого-то — учитывая носимую защиту, удары в кэндо почти не достигали тела. И не в том, чтобы укрепить свой дух. Смешно.

Он и сам для себя не решил, зачем ему это надо. Может, видел в этом философию. А может, сформировалась привычка, ритуал. Ритуалов в кендо было много, таких как поклон, приветствие перед боем. Своя этика, пластика движений.

Наверно, клубы существуют на пожертвования, часть который приходит с родины этого спорта. Хотя там его спортом не считали. А считали философией и черт знает чем. Гарольд был проще. Это место ему понравилось. На входе висело предупреждение, что здесь не работает связь.

Тем меньше будет стимулов написать ей какую-нибудь глупость. Вдогонку к сказанному. А когда он отсюда выйдет, то уже остынет.

Это было очень редкое место. Так и оказалось, Сети не было. Облака были недоступны. Д-реальность тоже. Чужие айденты не считывались. Зато все церемонно раскланивались, и тренер, работавший здесь уже много лет, представлял новых учеников по имени. Большего и не требовалось.

На всем первом этаже здания не было ни одного предмета, который не выглядел бы как сделанный вручную в эпоху Сегуната.

В раздевалке белобрысый веснушчатый гайдзин (точнее, англосакс, а гайдзином тут был как раз сам Синохара) почтительно посмотрел на него.

«Подумал, что я великий сенсей», — усмехнулся про себя Гарольд.

После разминки его спарринг-партнером оказался китаец с лицом пожилого богдыхана.

Догадался ли тот, что он не чистокровный японец? Усмешка у луноликого на лице появилась хитрая. Гарольд представил себе, как убивает его на месте, просто сломав палку пополам и воткнув обломки ему в глаза. Но вместо этого улыбнулся в ответ… и в ходе короткого боя, дважды обезоружил и избил до синяков. И все это законно. Даже правила не разу ни нарушил. Тот был сильным и быстрым бойцом, но даже не смог по нему попасть. Хотя никакие модификации на поединках, даже на учебных, не допускались. Судьи и наставники за этим следили строго.

Немногочисленные зрители смотрели на поединок в гробовом молчании. Их было всего человек пять. И ни в какую сеть спарринг не транслировался.

Когда Гарольд уже переоделся и уходил, его догнало сообщение от старого Ляо. Тот писал, что господин Синохара дерется как настоящий японец и для него честь проиграть такому оппоненту. Вот оно, азиатское коварство. Замаскированное под похвалу и лесть издевательство. «Как настоящий».

Синохара сообщение проигнорировал и добавил того в «черный список». Тот у него был длинный.

В молодости, если бы ему напомнили, что он не настоящий японец. — это привело бы его в ярость и надолго выбило бы из колеи. Поскольку лишало его последней гавани, удобного паттерна поведения, который помогал в одиноком плавании через житейские бури. В котором проблемой было не само одиночество, а враждебность среды.