В шаге от вечности

Высокий, смуглый, с покрытым шрамами никогда не улыбающимся лицом, он похож на героя фильмов Тарантино или Роберта Родригеса. Его национальность никто точно не знал — говорил он без акцента и без местных словечек, а следы от ожогов и старых ран делали лицо похожим на маску. Но свое дело Палач знал, и правой рукой шефа был именно он. Еще он улаживал все проблемы силовым путем, а не дипломатическим (этого он не умел). А заодно лично пытал и калечил тех, на кого указывал Слепой. Должников, пленных из соседних бригад, просто случайных чужаков-бродяг. Не всех, но тех, кто мешал их бизнесу.

— Надо, — кивнул главарь. — Но хорошо бы миром. Нам сейчас любые непонятки лучше решить без стрельбы.

Еще бы, подумал он. С востока жмут Костяные головы. С юга, c другого берега Реки Страданий, неглубокой протоки, которая возникла уже после потопа, лезут Сыновья пустыни. С запада − океан, воды которого стояли на новой береговой линии с тех пор, как полуостров стал островом. С севера горная цепь Сьерра-Невада. С юго-востока пока еще не жмут… но мир с Койотами шаткий — того и гляди решат попытать счастья, почуяв слабину.

Они и так потеряли несколько ферм, которые платили хорошую дань. Патроны заканчиваются, остались только самые ходовые, а крупнокалиберные пулеметы давно молчат, оказавшись на голодном пайке. Бензина тоже почти нет, поэтому и «технички» — пикапы пустыни, и байки стоят мертвым грузом в гаражах. А самое главное — грузовики не на ходу, а значит, нельзя организовывать свои караваны, приходится полагаться на пришлых. А они сегодня есть, завтра нет. Материальная база слабая: почти нет запчастей. Мало и солярки. Без этого того и гляди остановятся помпы, тогда воды станет втрое меньше. А значит, меньше и дохода от арендаторов в Долине. Они просто разбегутся. Получается замкнутый круг.

Нет, им сейчас еще одна война не нужна. Их и так потрепали. Надо отжать Вышку, но по возможности мирно. Просто оставив своих людей на заправке. На этой точке, помеченной на картах громким словосочетанием “gasstation” — конечно, даже духу бензина давно нет — но зато там удобная позиция на возвышенности, откуда простреливается та самая Вышка (иначе называемая Качалкой) и все подъезды к ней. Если занять заправку — можно прогнать чужаков со старого нефтепромысла, где давно кто-то соорудил кустарную установку по добыче нефти, которая меняла хозяев раза четыре.

Или хотя бы обговорить с ними условия, на которых они оттуда слиняют.

Такая вот, блин, геополитика.

Вдруг Слепой поднял руку. Отряд остановился. Главарь привык доверять своим предчувствиям. Часто именно они выручали. Хотя знал, что это чутье могло быть и перестраховкой. Много раз именно игнорирование предчувствий, неоправданный риск — позволяло получить самые жирные барыши.

А сейчас ему казалось, что риск оправдан. Надо отхватить этот вкусный кусок, пока поляну не застолбили другие. Тогда у бригады будут шансы выжить. Иначе труба. Каюк. Поэтому, постояв примерно полчаса, после небольшой разведки, они снова двинулись в путь.

За пару миль до Качалки близко к шоссе подступали два безымянных и почти симметричных холма. Издалека, с их наблюдательной точки — крыши делового центра, где они находились час назад — эти холмы были похожи либо на сиськи, либо на задницу, в зависимости от вкусов смотрящего. Между ними на дороге виднелась вереница проржавевших «траков» — тяжелых грузовиков с прицепами. Останки раздербаненного каравана, который попал в засаду именно там, где его было удобнее всего взять в клещи. Караван чужаков с материка — а значит, считался законной добычей. Но унести с собой все ценное налетчики — те самые Костяные головы — не смогли — их прогнали явившиеся на звуки долгой перестрелки Ангелы ада.

Бонхеды оказались не робкого десятка, и отбивались умело, оправив на тот свет немало бывших байкеров. Потом к тем подошла подмога от их корешей из города — и они все-таки перебили Костяных. Но у «ангелов», которые уцелели в бою, просто не хватило ни сил, ни техники, чтобы собрать все законные трофеи. А к тому времени, когда они вернулись, все ценное уже растащили бригады поменьше и просто фермеры и бродяги. Трупы обглодали до костей койоты, волки и птицы. В этих местах столько костей, что несколько десятков костяков ничего не изменили в пейзаже.

Кольнуло в ноге. Да уж. Старость не радость.

И в тот момент, когда он непроизвольно посмотрел на свое колено, раздались выстрелы.

Первым упал Палач, но упал легко, пружинисто, одновременно крикнув:

— Засада, ложись!

Ящер последовал его примеру. А вот двое из бойцов-автоматчиков, которые были не такими расторопными, упали мешками, получив по пуле. Остальные, впрочем, успели залечь, одновременно с ними укрылся за широким гладким камнем, похожим на гранитный обелиск, и сам Слепой.

Рефлексы уже не те.

Бойцы залегли, поливая из двух автоматов и пулемета чахлые кусты на пригорке, откуда по ним вели огонь. Там дрожали ветки и виднелись блики. Тут уж было не до экономии патронов — живыми бы остаться.