В шаге от вечности

Начался обратный отсчет. Это была не только древняя традиция, от которой не отступают, даже когда время в дефиците, но и насущная потребность синхронизировать действия наземных служб, каждый из которых, как и сами военные астронавты, должен знать, какая из операций должна быть произведена в какую секунду. Невзирая на то, что почти все это делала автоматика, контролировали процесс и отвечали за него по-прежнему живые люди. Таковы были протоколы.

«10,9,8,7,6,5,4,3,2,1. Start!» — прозвучало над площадкой.

— Let’s rock, — успела она услышать голос командира, который потонул в реве двигателей — это заработали химические стартовые движки. Эшли почувствовала, как ее вдавливает в кресло.

Да, корабли этой модели были чем-то сродни первым пароходам — новейшие технологии уже были в них применены, но соседствовали с решениями прошлого века. В них имелись и «паровая машина», и «парус» — то есть и химический ракетный двигатель, который использовался при старте и был достаточен для маневров в космосе в случае отказа основного, и ТЯРД — термоядерный ракетный двигатель, “fusion rocket”.

Стало немного дурно, как всегда бывает при старте. Весь набор ощущений включал в себя нарастающий рев двигателей, пусть приглушенный, но проникающий даже в кабину, вибрацию и давление, будто тебя придавил сверху кто-то тяжелый, вроде борца сумо. Ощущение не из приятных. Она постаралась очистить разум и сосредоточиться на работе. Благо, от них пока не требовалось ничего, кроме контроля параметров. Пуск «вели» автоматика и наземные службы.

Продолжая наблюдать за цифрами, она подключилась к внешним камерам и увидела, как быстро уменьшаются в размерах здания базы внизу. И вот те уже слились в черное пятно на фоне зеленых

Сначала можно было

Но потом снаружи полыхнуло белое пламя, и женщину вдавило в кресло с удвоенной силой, будто сумоистов стало уже два. Включился термоядерный двигатель, и они резко рванули вверх. Поверхность теперь отдалялась, улетала с бешенной скоростью, будто падая в пропасть. Сначала она превратилась в расчерченное на квадраты поле — серые квадраты были городскими кварталами, а зеленые — фермерскими угодьями или парками. А потом все творения человеческих рук исчезли из виду — своей Китайской стены в этой германской земле не было.

Высота 10 000 м.

А чуть позже они вышли за облака. Ждать идеальной для пуска погоды Центр управления не имел возможности. Какое-то время спустя внизу был только белый облачный океан.

20 000.

30 000.

Но вот он будто рассеялся, и проступили очертания рельефа европейского континента, его рек и озер. Она сразу узнала Рейн и тянущиеся к югу, забирающиеся все выше Альпы. Но по сравнению с этой высотой даже они были крошечными.

50 000.

Кривизна земной поверхности уже была заметна, хотя на мгновение ей даже показалось, что Земля выглядит как слегка вогнутая чаша. Но это был даже не оптический обман, а психологический, и через секунду эффект прошел. Зато на севере уже можно было разглядеть береговую линию Северного моря и остров, где она родилась, а на юге — Швейцарию и Италию, извилистое побережье моя Средиземного.

Никаких философских мыслей в голове по этому поводу не было. Просто работа. Место глупостям и лирике будет только после возвращения.

Все эти высоты были для Эшли Стивенсон привычны еще со времени работы на стратосферных дирижаблях. Хотя, конечно, эти виды воздушного транспорта совершенно по-разному используют воздушную стихию.

— 60 секунд, двигатели функционируют устойчиво, тангаж и рыскание в пределах нормы, — сделал командир протокольное сообщение для Центра Управления.

Выше начинались высоты, которые были знакомы ей уже по суборбитальному челноку. Небо стало стремительно чернеть, обретая свой настоящий цвет. Солнце тоже уже отличалось от того, которое люди видят внизу. Оно стало более четким и контрастным.

На таких высотах на большой скорости некоторые самолеты еще могли летать, используя подъемную силу воздуха для управляемого аэродинамического полета. У «прогулочной лодки» — легких суборбитальных челноков компании «Starboat», имелись складные крылья для полетов в атмосфере. А «Наблюдатель» во многом копировал «Спейс Шаттл», и крылышки у него были куцыми как у курицы. Он не был предназначен для атмосферных полетов. Совсем. Только взлет и посадка под чутким руководством автоматики.

И если «Шаттлы» разгоняли до первой космической твердотопливные ускорители, а «Буран» взлетал с помощью тяжелой «Энергии», то у «Наблюдателя» их заменяли термоядерные двигатели, занимавшие половину внутреннего пространства корпуса. Но взлет на них с поверхности оставил бы поле выжженной земли с радиусом в полкилометра и угрожал бы сильным радиоактивным заражением местности. Их включали только после достижения определенной высоты.

Выше начиналась уже сфера чисто баллистического полета, управлять которым можно, только используя реактивные силы.