В Синг-Синге все спокойно

В общем-то нельзя сказать, что ФБР всегда отождествляло интересы национальной безопасности и крупного капитала; нельзя также сказать, что как-то чрезмерно либерально относилось к деятельности чужих разведчиков, особенно когда это было близко к промышленному шпионажу. Мы уже упоминали о специальном органе израильской военно-промышленной разведки (и охраны "своих" секретов) - очень малоизвестной службе "Лакам". Так вот, практически все израильские ученые, находившиеся в научных командировках и на стажировках за рубежом, также были обязаны оказывать услуги "Лакам". В некоторых случаях израильским ученым за рубежом прямо предлагалось похищать нужные материалы. Зачастую это делалось на дилетантском уровне, что подвергало риску как самих ученых, так и тех, кто ими руководил, - обычно это были все те же атташе по науке, которые пользовались дипломатическим иммунитетом. Совершенно естественно, что такая деятельность породила во всем мире предубеждение и настороженность в отношении израильских ученых. Например, с конца 1960-х годов ФБР, кстати всегда не слишком дружелюбная к Израилю организация, следила практически за каждым ученым, приезжавшим в США из Израиля. Иногда это была просто слежка, прослушивание переговоров, препятствия в доступе к той или иной информации, ограничение возможности передвижения и контактов. Иногда проводились и прямые предупреждения. Так, даже в восьмидесятых израильский профессор Ювал Нееман, на то время уже бывший разведчик, создатель многих образцов оперативной техники, которую использовали спецслужбы и основной разработчик компьютерной системы, которая внесла большой вклад в победу в Шестидневной войне, - прибыл в Пасадену, штат Калифорния, для участия в семинаре по физике. После того, как он посетил в Ливерморскую лабораторию, занимавшуюся ядерными исследованиями, ему позвонили.

- Профессор, я из департамента, - раздался в телефонной трубке незнакомый голос, - мы можем встретиться?

Нееман решил, что звонит кто-то из научного отдела Калифорнийского университета, и охотно согласился на встречу. К его удивлению, при встрече телефонный собеседник представился как следователь министерства юстиции США.

- Вы полковник Нееман? - спросил американец.

- Да, - ответил Нееман, удивленный тем, что к нему обращаются по воинскому званию и в соответствии с обычной практикой разведслужб объяснил "следователю", что в начале 1960-х годов он действительно служил в военной разведке и имел звание полковника, но уже давно оставил военную службу и работает в Тель-Авивском университете.

- Но мы знаем, что вы все ещё занимаетесь шпионажем, и предлагаем вам немедленно прекратить это.

Через несколько недель Нееман приехал в университет штата Техас в Остине; там снова появился "представитель министерства юстиции", который потребовал, чтобы Нееман зарегистрировался как "агент израильского правительства", для которых существуют весьма строгие ограничения круга встреч и возможности передвижения в США. Нееман обратился к своим старым друзьям, в том числе "отцу" американской ядерной бомбы Эдварду Теллеру и влиятельному сенатору от штата Техас Джону Тауэру, но смогли реально помочь не эти связи, а сотрудничество США и Израиля в области разведки. Представитель "Моссада" в Вашингтоне напрямую обратился в ЦРУ и попросил оставить Неемана в покое - и полковника больше не беспокоили.

Но общая установка на то, что израильтяне стараются находить всевозможные ходы и уловки, чтобы обеспечивать свои оборонные нужды, постоянна обогащалась подтверждениями. Так, в свое время ФБР обратила серьезное внимание на сотрудничество израильтян с Залманом Шапиро.

Персональное досье.