В синих квадратах моря(Повесть)

Выручила хозяйка, сообщив, что отец Иры — командир эсминца. Здесь, на Северном, воевал. И Что ему море далось? В шторм, лютые морозы он уходит в северные широты. Шел бы на пенсию.

Ира села на стул. Волосы рассыпались по плечам. Лицо розовое.

— Папа от моря никуда. Говорит, учись в Мурманске. Боится, что я уеду в Москву и не вернусь.

Савчук пристально глянул на девушку.

— Когда у птенцов вырастают крылья, они улетают из гнезда, чаще даже без ведома родителей.

— Возможно, — улыбнулась Ира, — но только не я. Мой папочка добрый и чудный! Привез мне краба на день рождения и сказал, чтоб я была такой храброй, как этот морской пират!

Юля засмеялась. Она включила телевизор и пригласила Савчука посмотреть концерт по заявкам рыбаков, а тем временем и Юра вернется.

— Нет уж, устал за день, пойду к себе в гостиницу, — он поднялся. — Учите свой английский.

Уже в дверях Савчук задержался.

— Ира, а кто этот Петр Грачев?

Ира улыбнулась:

— У папы на корабле служит. Лейтенант. Отец был командиром лодки.

«Не может быть, это просто однофамилец», — успокоил себя Савчук.

Всю дорогу он только и думал о лейтенанте.

8

Капитан медицинской службы Коваленко не вошел, а влетел в каюту Грачева.

— Читал? — крикнул он с порога и протянул ему свежий номер флотской газеты. — Статья какого-то А. Царева. Там и о тебе…

Петр, развернув газету, стал читать:

«На их плечах — новенькие погоны лейтенанта. Они надели форму офицера. А еще вчера сидели за столом в училище, слушали лекции и мысленно спрашивали себя: „С чего начнется моя лейтенантская дорога?“

Она началась с Севера — хмурого и сурового. Здесь большой простор для романтиков. Студеное море, которое, как говаривали русские поморы, „бьет человека, ежели у него чахлая душонка“. Лютые штормы. Гранитные скалы. Полярная ночь с острыми пиками северного сияния. И полярный день, когда солнце не заходит за горизонт. Суровый край, где „не цветут мимозы и не услышишь трели соловья“, как писал в своем стихотворении прославленный разведчик североморец Виктор Леонов. Но Виктор Леонов не стал бы дважды Героем, если бы он не любил этот край, родной флот и в своем сердце не нес любовь к Родине и лютую ненависть к врагу. Не стали бы Героями Советского Союза и 84 других североморца, если бы они не научились отлично владеть своим оружием, дерзать в бою, проявлять инициативу. Это были простые советские парни — с сердцем Данко, с душой Павки Корчагина.

Лейтенанты сорок первого! Сколько подвигов совершили они в годы войны. Удали и храбрости их позавидует каждый. Но мало завидовать, надо самому показывать личный пример. Этого нельзя сказать о Петре Грачеве. Его отец плавал здесь, на Севере, подводником. Проявил себя в боях. А как служит сын? Лейтенант Грачев — хлюпик…»

У Петра перехватило дыхание. «Опозорили на весь флот. Узнает жена, стыд какой…»

Он снова читал:

«Недавно корабль выходил в море. Штормило. Все моряки держались, и только скис Грачев. Командир ему так и сказал: „Побило вас море, лейтенант!“ Да, суровая флотская жизнь не терпит людей слабых, безвольных. Она преподносит тяжелый урок тем, кто надеется прожить годы офицерской юности без порывов, без дерзаний, без творческих поисков».

У Петра на лбу выступил холодный пот. Автор обвинял его в том, что он не стремится стать зрелым моряком, хотя не прочь полюбоваться собой в зеркало, похвастать лейтенантской формой. Но чтобы стать настоящим моряком, мало только с шиком носить офицерский мундир. Красоту мундиру придают красивая душа, беззаветная любовь к флоту… У Петра едва хватило сил дочитать статью. Внизу стояла подпись «А. Царев». Грачев весь как-то осунулся, побледнел. Коваленко чертыхнулся:

— Кто этот А. Царев?

Петр качнул головой:

— Не знаю, ничего не знаю…

Он сидел молча, обхватив голову руками. В нем все кипело. Он, Грачев, не любит службу. Не любит свою профессию. Не верен заветам отца. Пусть будет так. Но при чем здесь Серебряков? И не стыдно ли этому А. Цареву писать такую фразу: «Упрека заслуживает и командир корабля. Человек он бывалый, заслуженный, а вот молодому лейтенанту потакает. Где надо взыскать — пожурит слегка, и все».

— Хлестко написано, а? — доктор ждал, что скажет Грачев.

Но Петр сидел, задумавшись. Он даже не слышал, когда ушел Коваленко, не обратил внимания на вестового, который приглашал к столу. Когда все ушли обедать, Петр поспешил в рубку дежурного по кораблю. Здесь сидел рассыльный. Грачев попросил оставить его одного. Плотно прикрыв за собой дверь, он набрал нужный номер берегового телефона. В трубке послышался чей-то басовитый голос.

— Это редакция? Кто у телефона? Редактор? Извините, я не знаю вашего звания… Ясно. Товарищ капитан первого ранга, у вас напечатана статья о молодых лейтенантах. Кто ее автор? Я и сам вижу, что А. Царев. Кто он? По-моему, это псевдоним, не правда ли? Видите, я угадал. А как его настоящая фамилия? Не скажете? Ах, разглашать псевдонимы вы не имеете права. Но я — лейтенант, там меня критикуют.

Ах, вот в чем секрет, — послышалось в трубке. — У вас есть возражения? Тогда заходите ко мне, разберемся.

— Благодарю вас…