В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков

Я погрузился в гул поэмы океана,Густое зелье звезд, седое молокоИссиня-черных бездн, где юнга бездыханныйС улыбкой на волнах качается легко.Где, вспенив блеклый бред и полночи чернила,Пьянее наших вин и наших лир мощней,Клокочет бурое прогорклое бродилоЛюбви, взбухающей в тоскливом блеске дней.Я видел туши туч, прибитые зарницей,Торнадо и муссон, я видел ночь как адИ утро томное, как трепет голубицы,

Я повидал все то, что люди сказкой мнят.Я видел мрачные мистерии закатов:Каталось солнце по растерзанным валам,В синюшном хрипе волн и громовых раскатах,Как обезумевший актер античных драм.Мне снилось белыми ночами, что лагуныЯ в губы целовал и обнимал метель,Зевали синь и зыбь, и просыпались луны,В поющих фосфорах стыл золотистый хмель.Я шел сквозь буйство бухт, прибоев истерии,Шквал месяц день за днем как бык взъяренный был,Не ждал я, что стопы пресветлые Марии

Изгонят бесов из храпящих водных рыл.Клянусь, цвели глаза пантер с девичьей кожейПод солнцем тех Флорид, где нес меня тайфун,И радуги, двоясь, натягивали вожжиНад морем, и летел лазоревый табун.Я повидал болот удушливые хляби,Где в тростниковой тьме гниет Левиафан,И как бесшумно смерч встает из легкой ряби,И водопад стеной идет как ураган;Торосы ртутные, лимонные лиманы,Тропическую топь и кладбище судов:

Затон, где дохлых змей зловонные лианыСжирает полчище пиявок и клопов.…………………………………………………Пока как щепку вскачь меня несли глубины,Сквозь сонмы светляков и шлейф морских коньков,Июли рушили ударами дубиныУльтрамарин небес в багровый горн веков, –мало-помало отодвигается в тень усталой мольбой о тихой гавани:Я долго слезы лил! Довольно! Горьки зори!Все солнца как полынь! Все луны заодно!Я съеден ржой любви, опоен брагой горя!Пускай трещит мой киль! Скорей бы лечь на дно!

В Европу я стремлюсь не к заводям зеркальным,Отныне дорог мне тот мутный водосток,Где в пряной мгле плывет за мальчиком печальнымБумажный парусник как майский мотылек.Я больше не могу таскаться по заливамСредь ботов с грузом льна, пшеницы и мадер,Ни проплывать в виду флагштоков горделивых,Ни с дрожью выносить взгляд каторжных галер.Перевод Н. Стрижевской[57]

Заклинанием духов миновавшего детства под занавес, самим возвратом, после скитальческих упоений, к памяти о покинутом когда-то давно родном пристанище «Пьяный корабль» – не просто очередная притча об извечной двойственности безбрежной свободы: ее благодати и ее изматывающем бремени. Тут волей-неволей мерещится пророческая угадка: кривая будущей судьбы Рембо вычерчена в «Пьяном корабле» с той же степенью сходства, что и кривая его «ясновидческого» приключения духа.