В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945

После нескольких часов марша мы прибыли в штаб иностранного охранного батальона и привели всех в замешательство после того, как мы попытались получить информацию об этом районе. После нескольких безуспешных попыток связаться с теми, кто занимал эти позиции, был найден немецкий офицер, который смог дать нам немного сведений о ситуации и местонахождении фронта, так что мне оставалось полагаться на свой инстинкт.

Мы отправились дальше по узкой тропе, которая вела нас на юго-запад. Несколько часов назад командир полка приказал мне занять новую линию обороны на небольшом приметном участке этой местности. Нашим конечным пунктом была небольшая высота, именуемая на карте деревней Дятлы. Как только мы подошли к этой деревне, то вдруг оказались под огнем автоматов и пулеметов с левого фланга. Мы стали отстреливаться, и вражеское оружие тут же умолкло.

В лучах занимающейся зари я стал отыскивать в бинокль какие-нибудь избы и здания, которые выдали бы нам присутствие деревни. Когда на горизонте посветлело, до меня дошло, что мы в темноте обошли эту деревню, остатки которой виднелись сразу же позади нас. Оказавшись жертвой войны, эта деревня теперь состояла лишь из нескольких почерневших труб, возвышающихся среди едва узнаваемых руин сожженных изб. Я заметил в бинокль низкий забор и колодец, свидетельствовавшие о месте нахождения бывшего жилья, остатки которого были теперь накрыты тонким снежным покрывалом.

Быстро отдавая команды, я послал фельдфебеля Штаффена с его взводом на правый фланг. Фельдфебеля Бернхардта оставил на том месте, где мы находились в тот момент. Пока мы оборудовали огневые позиции для пулеметов посреди деревенских руин, в свете приближающегося дня раздались винтовочные выстрелы.

С наступлением рассвета мне стало легче оценить окружающую обстановку. Деревня располагалась на господствующей высоте, со всех сторон которой был пологий спуск. На расстоянии примерно одного километра на другой возвышенности находился взвод Штаффена. Выполняя мой приказ, один незнакомый мне командир взвода пал жертвой спрятавшегося в лесу советского снайпера, который с одного выстрела поразил его в голову.

Потом утром к нам осторожно пробрался какой-то офицер, чьи красные канты на воротнике, ясно видимые под его полевым кителем, выдавали в нем артиллериста. Капитан представился передовым наблюдателем батареи, расположенной в каких-то двух километрах в нашем тылу, и заявил, что пушки полностью готовы оказать нам огневую поддержку. После этого успокаивающего сообщения мы продолжили подготовку к неизбежной русской атаке.

Остаток дня лес провел в молчании. Когда мы занялись переоборудованием врытой глубоко в земле бани под штаб, к нам присоединились и передовые наблюдатели. Поскольку с надвигающейся темнотой температура продолжала понижаться, я позволил солдатам менять часовых, чтоб дать им возможность обогреться. Разведение костра немедленно бы вызвало огонь со стороны противника, а потому оно было строго запрещено. Я уже давно знал, что как можно более частая смена часовых позволяет им сохранять бдительность, и они меньше подвержены влиянию холода и усталости.

Еще до нашего прибытия Советы намечали атаку на иностранные охранные части, занимавшие этот район. С натянутыми нервами мы лежали в своих заснеженных стрелковых ячейках и ждали, пока на нас вновь опустится темнота. Перед самой полночью мы услышали звуки команд и шумы, которые ни с чем не спутаешь, доносившиеся с русских позиций. Затем раздался топот тяжелых сапог, ступающих по сугробам. Мы застыли в ожидании, пока перед нами открыто не появились смутные фигуры, и «MG-42» рядом со мной открыл огонь длинными, режущими очередями.

В небо полетели ракеты, воздух наполнился взрывами и криками боя. В темноте летели трассирующие пули. С оглушительным грохотом и с безошибочной точностью стали падать среди атакующих снаряды артиллерийской батареи. Враг был отброшен посреди рвущихся снарядов, но перед этим погиб мой друг и командир отделения Герфельдер.

На следующий день противник вновь атаковал и вновь был отбит. На рассвете третьего дня мы все еще цеплялись за свои разбитые позиции. Снова и снова ряды орущих войск противника пытались захватить наши позиции, теперь уже при поддержке минометов и артиллерийских батарей, которые перед каждой атакой обрушивали на нас огневой вал.

Мне требовалось удержать линию фронта длиной 1 километр – и всего лишь с 40 бойцами. На соседнем справа от нас участке фронта зияла брешь длиной 500 метров, которая, как говорили, удерживалась в часы темноты какой-то разведгруппой.