В созвездии Дятла

– Уважаемы присяжные заседатели! Прошу снисходительно отнестись к измученному жизнью прозаику, на которого никогда не сыпалась манна небесная. Вы даже представить себе не можете, каково это – каждый день просыпаться, словно на каторгу.

– Подсудимый, поясните суду, что вы имеете ввиду.

– Ваша Честь, я вынужден зарабатывать на хлеб насущный работой электрика.

– И что же ужасного в этой работе? Давать людям свет и тепло – это достойное занятие.

– Вы бы ещё сказали, что Солнце занимается тем же самым и не жалуется. Я же делаю это не для людей.

– Не для них? – глазные индикаторы андроида седьмой серии от удивления хаотично замигали.

– Нет, Господин Судья. Моя работа заключается в замене лампочек во Дворце Поэзии. Эти проклятые поэты постоянна воруют работающие лампочки, вкручивая вместо них сгоревшие.

– Но во Дворце Поэзии высокие потолки. Поэты при всём желании до люстр не дотянутся.

– А кони, на что?

– Какие кони, подсудимый? – из слухового аппарата Судьи вытекла капля машинного масла. Это было явным свидетельством того, что главный процессор работает на пределе своих возможностей.

– Какие-какие, ясное дело, какие – крылатые! Пегасы, ваша честь! Эти негодные рифмователи, – я постарался вставить в интонацию мегатонны презрения, – каждый вечер собираются во дворце для своих оргий, напиваются и устраивают на Пегасах охоту на лампочки!

Сделав ровно двадцать оборотов вокруг своей оси, голова андроида со скрипом остановилась.

– Вы в своём уме, подозреваемый?

– Вы мне не верите? Разрешите вызвать, в качестве свидетеля защиты, уборщицу?

– Если заседатели не возражают, пусть свидетельствует.

Обе сворки двери распахнулись и показалась свидетельница. Но сначала появилась загруженная под завязку садовая тачка, которую та с трудом толкала.

– Что это? – выдавил из себя Судья. За его спиной появился чёрный дымок и к специфическому запаху, который исходил от тележки, добавился запах палёной изоляции.

– Навоз, Ваша Честь! Эти крылатые твари, несмотря на свою врождённую возвышенную интеллигентность, дефекацией не страдают. Это только за вчерашний вечер нафенолфталеинели.

Судья со скрипом встал, как-то странно закачался, сделал несколько па из какого-то средневекового танца, реверанс и грохнулся на пол. Присяжные заседатели, уже не скрывая своего смеха, зааплодировали.

По недавно принятой Конституции, сгоревший на работе судья является доказательством полной невиновности подозреваемого и обвиняемый освобождается из под стражи в зале суда. К тому же, за аналогичное преступление нельзя судить во второй раз.

Полная Виктория! Именно Виктория стала моим спасительным кругом. Правда, не за бесплатно и за навоз я теперь представительнице этой древнейшей профессии – профессии блогера, пожизненно должен целых три безвозмездные услуги, но это мелочи по сравнению с апгрейтом личности, который ожидал меня в случаи обвинительного приговора.

Тост

Жил когда-то один скромный человек и очень он любил пиво. А поскольку время тогда было всеобщего дефицита, то для того, чтобы попить пивасика, нужно было отстоять огромную очередь. И вот, каждый день после работы он шёл в пивнушку, чтобы попить пивка. Становился в очередь и терпеливо, как воспитанный, скромный человек ждал, когда до него дойдёт.

Но далеко не все в то время были такими. И лезли, и лезли, лезли и лезли. А он стоял, терпеливо ждал и извинялся, если ненароком кого-то из рвавшихся к прилавку задевал. Очень уж скромным он был.

Как правило, пиво перед самым его носом заканчивалось и он уходил так и не попробовав любимого напитка.

Много лет прошло с тех пор. Те, кто лез тогда без очереди, давно уже спились и умерли от цирроза печени. А этот скромный человек до сих пор живёт и здравствует.

За скромность!

Купленное счастье

Во времена СССР это было. Эпоха всеобщего дефицита, если кто забыл.

Так вот, выбросили как-то в продажу в одном универмаге счастье. Не то чтобы оно так уж сильно кому-то было нужно (народ то свято верил в победу коммунизма и светлое будущие маячило на горизонте), но поскольку колбасы в этот день не обещали, люди присмотрелись, принюхались, пощупали и решили брать. На всякий случай. В тайне надеясь, что при случае можно будет обменять на Мопассана или на сгущёнку.

Поликарп Матвеевич в этот день выбрался в город за покупками. Проходил полдня по магазинам, поприценивался к товарам, от которых глаза разбегались (разнообразия-то такого у них в сельпо не было), да и в конце концов забыл, за чем приехал. А тут смотрит, очередь возле дверей универмага. Спросил, что дают. Узнал, что счастье, пожал плечами в недоумении, но решил встать.

К вечеру подошла его очередь за счастьем. И хоть вещь была непонятной, но на вид крепкой и что его особенно привлекло, блестящей. Не пожалел старик пятидесяти копеек и купил.