В старой Африке

Стоя посреди комнаты, Гай не спеша обтирался холодной водой. Вдруг из растворенных окон послышалась резкая, захлебывающаяся дробь пулеметных очередей: тра-та-та-та… тра-та-та-та… Наспех одевшись, он выскочил во двор.

На плацу оживление. Солдаты тащат пулеметы, патронные ящики, ведут верблюдов.

— Что такое?!

Гай побежал к домику лейтенанта. Д'Антрэг был на веранде, в походной форме.

— В чем дело? — Готовимся в поход. Сейчас вернется взвод младшего лейтенанта Роэля, и на смену отправлюсь я.

— А стрельба?

— Проверяют… Да что вы так взволновались? Садитесь сюда. Диула! Еще один прибор!

Неожиданно раздался протяжный крик: «Поднимайсь! Выходи!» Заорали грубые голоса. Слышался топот сапог.

— Мой лейтенант, все готово.

Сиф молодцевато взял под козырек. Его широкое брюхо подтянуто, свиные глазки весело блестят. Д'Антрэг поднялся. Молча пожал Гаю руку.

— Ну, что же? Кажется, можно идти…

Справа от ворот выстроился с оружием в руках отдыхавший взвод — теперь он начинал караульную службу в крепости. Напротив, в полном походном снаряжении, с верблюдами, груженными оружием, провиантом и водой, стоял взвод, уходящий в пустыню. Солдаты молчали, их лица закрытые шлемами и синими очками, казались безжизненными, как маски. Солнце опускалось. Во дворе уже легли синие тени. Наступила глубокая тишина.

— Идут! — раздался громкий крик часового с вышки. Ворота со скрипом распахнули, стала видна пылающая, как костер, пустыня.

— Смирррно! Слушай, на караул!

Послышался топот, нестройный гул шагов, звяканье железа, и в ту же минуту, словно выплюнутый окровавленной пастью пустыни, в воротах показался первый солдат.

Это было удивительное зрелище: стройные ряды бойцов отдавали честь своим товарищам — шедшие туда приветствовали возвратившихся оттуда.

Солдат в воротах был страшен: мундир расстегнут, грудь обнажена, шлем он нес в руках, темные очки болтались на шее. Потная кожа, слипшиеся волосы, разорванная одежда и оружие — все было покрыто пылью до такой степени, что фигура казалась вылепленной из раскаленной глины. Только два круга там, где были очки, остались белыми и теперь страшно зияли на грязном лице, искаженном смертельной усталостью. Покачиваясь, словно пьяный, солдат шел по широкому проходу между выстроенными взводами — в мертвой тишине слышалось его сиплое дыхание. Дойдя до мачты с флагом, он тяжело повалился на землю.

А между тем в ворота входили все новые серые люди, истерзанные и безликие: кто до пояса голый, кто босой, кто с оторванными рукавами. Два солдата тащили под руки третьего; согнутая фигура ковыляла, опираясь на самодельный костыль… Офицер вел солдата с повязанной головой, на спине у него широкие черные подтеки запекшейся крови… Не произнося ни слова, как привидения, проплывали они мимо, чтобы повалиться на плацу. Едва передвигая ноги и опустив головы, брели верблюды. Взвод прошел, но гарнизон все еще стоял, не шевелясь, и обнаженная сабля лейтенанта опущена к земле в знак почета — ожидают отставших… Притащились еще две-три измученных тени…

— Все! — кричит часовой с вышки.

Пауза.

Потом звонко заиграла труба, и барабанщик забил походную дробь. Лейтенант отстегнул саблю и передал ее денщику, подтянул ремни на груди, поднял руку. Началось движение, топот. Новый взвод с развернутым флажком выступил в пустыню навстречу подстерегающей его Серой Смерти!

Глава 5. Чудо пустыни

С каждым поворотом упорно подымавшейся дороги горизонт расширялся, и новые горы вставали рядом с маленьким отрядом, дикие и страшные, с раскаленными добела, упирающимися в небо зубьями, с основаниями, уходящими в глубокие пропасти, подернутые горячей серой мглой.

«Здесь земля в предсмертных корчах вцепилась в небо острыми пальцами и замерла навеки, — подумал Гай, переводя дыхание. — Ничего не может быть фантастичнее этого зрелища». С новым поворотом дороги он опять увидел нагромождение скал и отвесных стен, крутые насыпи щебня и глубокий провалы, покрытые по склонам тончайшей пылью, похожей на пепел или золу.

— Да что же это такое?! — воскликнул Гай. — Ведь мне приходилось бывать и в Альпах и в Кордильерах — и нигде нет ничего подобного: всюду горы как горы — внизу лесистые склоны, повыше — пышные луга, а на вершине — белая шапка вечных снегов. Сколько красок! Сколько оживления! А здесь мы как будто на луне, среди ландшафта, порожденного грандиозным взрывом. Какая страшная картина разрушения!.. Недаром старинные арабские писатели называли Хоггар Страной Ужаса!