В стране слепых

Оставшаяся часть восхождения была легче, чем только что пройденный участок, и спустя полчаса они оказались на сравнительно плоской площадке у вершины. Главный пик возвышался еще на сотню метров слева от них, а справа проходила удобная туристская тропа из Моррисона.

Голова у Реда кружилась, его подташнивало. Он остановился и присел на корточки рядом с тропой. Сара посмотрела на него.

— Что случилось?

— Не знаю. Кажется, меня сейчас вырвет.

— Горная болезнь, — сказала Сара. — Это бывает от перенапряжения, если вы не привыкли к разреженному воздуху.

— Великолепно. И как же от нее излечиться?

— Переезжайте в Колорадо.

Он бросил на нее раздраженный взгляд. Она, наверное, и над морской болезнью стала бы потешаться.

— Дайте мне минуту отдышаться, — попросил он.

Сара измерила взглядом склон, оставшийся позади.

— В настоящих горах бывает гораздо хуже. Вы что, хотите подарить лишнюю минуту Крейлу?

— Черт возьми, нет. Он здешний. Наверное, так же скачет по Горам, как и вы.

— Тогда пошли. Эта тропа рассчитана на туристов. По ней идти будет легче, чем по ущелью.

— Да уж, — Ред огляделся. Они находились на высоком горном хребте. Слева и справа возвышались несколько пиков, разделенных ущельями, по которым талые воды сбегают на высокогорные луга. К западу от них сквозь ели и сосны виднелись развалины каменного здания. «Особняк Уокера, — подумал он. — Замок Фалкон». Значит, вон там, на горе справа, примерно в полутора километрах отсюда, Уокер незадолго до первой мировой войны начал строить «Летний Белый дом». Ред покачал головой. Уокер был мечтатель, сентиментальный в душе человек.

Сара подождала Реда, и теперь они шли по тропе рядом. Она указала на руины особняка.

— Это была яркая личность, — сказала она. — Журналист и торговец недвижимостью, в точности как я.

Ред улыбнулся.

— Вы так же богаты, как он?

Она рассмеялась.

— Пока нет.

— Ко всему прочему он был еще и авантюрист, вы это знаете? Даже служил в китайской армии.

— Да, знаю, — ответила она. — Но я-то им интересовалась, потому что наши биографии в чем-то похожи. А вы откуда это знаете?

— Да так, слышал кое-что, — неопределенно сказал он. — Как на своей показательной ферме в Беркли он доказал, что можно обходиться без орошения. Как превратил «Космополитен» в престижный литературный журнал, печатая в нем таких писателей, как Крейн, Уэллс, Толстой и Клеменс. Как купил компанию Стенли, чтобы выпускать паровые «локомобили».

Они сделали еще с полдюжины шагов, прежде чем Сара спросила:

— Джон Брисбен Уокер был одним из ваших людей?

Ред остановился как вкопанный.

— Что?

Сара продолжала идти вперед, и ему пришлось нагонять ее бегом.

— Как Форд, и Эдисон, и Файрстоун, и Берроуз, и Дьюи, и Тэйлор, и десятки других, кто изменял или пытался изменять ход истории.

Ред улыбнулся.

— Почему вы это спросили?

— Потому что вы подозрительно много знаете про Уокера и… Черт возьми, Ред, почему вы никогда не отвечаете на мои вопросы?

— Привычка. Ладно, я отвечу: и да, и нет.

Она скривила губы.

— То есть некоторые из них были членами Общества, а другие нет. Хорошо. Не будем сейчас об этом. Просто я хотела бы знать, сколько из наших современных проблем были порождены вашими людьми.

Ред уклончиво хмыкнул.

— Сегодняшние проблемы часто бывают следствием вчерашних решений. Наши деды мечтали о том, что мы теперь осуждаем. Не надо винить нас за все, что вам не нравится в жизни. Мы не настолько могущественны. А кроме того, Ассоциация утопических изысканий почти не занималась корректировкой истории.

— Даже тогда не занималась, в начале века? — Сара махнула рукой в сторону особняка.

— Даже тогда, — ответил он. — Куинн ввел такое правило. Он чувствовал, что мы знаем еще слишком мало, чтобы производить крупномасштабные изменения, не рискуя столкнуться с нежелательными побочными последствиями. «Наблюдай и изучай» — таков был его лозунг. Спустя годы лозунг изменился: «Наблюдай, изучай и делай деньги». — Ред поморщился. — Не всем нравилось это правило. Не все с этим соглашались. Но у Куинна были на то серьезные личные причины, и Ассоциация ни разу не предпринимала никаких согласованных действий. — У Реда мелькнула мысль — не станет ли Сара катализатором, и он усмехнулся. Кэма Бетанкура и других членов Совета ждет большой сюрприз, если они сумеют ее завербовать.

— Гм. Иногда бежать — не выход. Ничего не предпринимать — тоже действие.

Ред с удивлением услышал, как она возражает ему его же собственными словами.

— На что вы намекаете? — спросил он.

— Вы снова хотите начать корректировать историю.

— Исключительно из лучших побуждений, — улыбнулся он.

— Все так думают.

Они дошли до развалин дома. В 1918 году в особняк Уокера ударила молния, дом сгорел, а Уокер, разочарованный, оставшийся без гроша и сломленный смертью жены за два года до этого, его уже не восстановил. Сейчас от дома остались только каменные стены, потрескавшиеся и зияющие дырами, и высокая печная труба, непонятно как стоящая до сих пор. Развалины окружал забор из штакетника.