В стране вечных каникул. Мой брат играет на кларнете. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле

В доме у нас, сколько я себя помню, всегда была «комиссия по работе среди детей». Председателем ее был сам управдом. Комиссия заботилась о нас: устраивала разные экскурсии и даже путешествия на пароходе. А еще она любила заседать и издавать распоряжения, которые тут же расклеивались на столбах: «Категорически запрещается звонить в чужие квартиры и убегать, не дождавшись, пока откроют!», «Запрещается становиться ногами на скамейки, где люди должны сидеть!», «Запрещается переговариваться друг с другом через двор в форме крика: это мешает жильцам отдыхать!».

Валерик не входил в «комиссию по работе», но он придумал устроить во дворе крокетную площадку и футбольное поле, которое зимой становилось хоккейным.

Валерки уже давно здесь нет… А то футбольное поле есть и сейчас. И крокетная площадка тоже. И в красном уголке по-прежнему показывает спектакли наш теневой театр, который открыл свой первый сезон еще тогда, много лет назад, пьесой Валерика «Ах вы, тени, мои тени!».

Управдом называл Валерика «фантазером», и это слово звучало в его устах осуждающе. А он и правда был фантазером. В пионерлагере по вечерам, когда, согласно распорядку, уже должен был наступить глубокий сон, он рассказывал нам страшные истории «с продолжением». Это были сюжеты фильмов и книг, которых мы с ребятами не видели и не читали. Валерик всегда обрывал на самом интересном месте, и мы на следующий день просто не могли дождаться вечернего лагерного отбоя. От страха я с головой зарывался под одеяло и слушал оттуда, сквозь узкую щелочку.

А потом как-то Валерик признался мне, что никаких таких фильмов он тоже не видел и книг не читал, а просто все придумывал сам, чтобы нам не было скучно.

Помню, «комиссия по работе» приобрела для ребят бильярд, который установили в красном уголке, а рядом на стене повесили объявление: «Сукно не рвать! Киями не драться! Металлическими шарами друг в друга не кидать!» Все стали сражаться за звание лучшего бильярдиста. И тогда однажды Валерик сказал:

– Знаете, как называют теннисиста-чемпиона? «Первой ракеткой»! А лучшего боксера? «Первой перчаткой». У нас во дворе теперь есть хоккей, футбол, бильярд и крокет… Давайте установим почетные звания: «Первая клюшка», «Первая бутса», «Первый кий», «Первый молоток»! И будем бороться за эти звания.

Мы стали бороться!

Я умел играть только в крокет. Так получилось, что на даче, где я несколько лет подряд жил летом, все очень увлекались крокетом. И я тоже, не разгибаясь по целым дням, гонял молотком большие деревянные шары. Ни у кого из моих соседей по дому не было такого богатого крокетного опыта, и я вскоре завоевал почетное звание «Первого молотка».

Но мне, конечно, очень хотелось стать одновременно «Первой клюшкой», «Первой бутсой» и «Первым кием»! Я пытался участвовать во всех матчах и состязаниях, но меня не принимали.

– Норовишь проскочить через все дужки сразу! Хватит с тебя одного крокета. Совершенствуйся! – говорил мне самый длинный парень во дворе – Жора, у которого было целых два почетных звания: «Первая клюшка» и «Жора, достань воробушка!».

Жоре, единственному среди нас, беспрепятственно продавали билеты на любую кинокартину и на любой сеанс, даже на самый поздний. За это его потом стали звать «Жора, достань билетик!».

Жора был лучшим спортсменом у нас во дворе: спорить с ним я не решался. Но в тот день и во дворе тоже произошло чудо!

Когда я появился со своими пакетами и жестяной коробкой, все ребята бросились мне навстречу так, будто только меня и ждали.

– Хотите? – протянул я им свои призы и подарок.

– Что ты, Петенька? Что ты? – в ужасе шарахнулись от меня ребята. – Все это должен съесть ты сам. Только ты! И больше никто! Вдруг тебе самому не хватит? Подумать страшно!

Чтобы мои друзья-приятели отказывались от пряников и конфет? Такого еще не бывало! И почему они называют меня Петенькой? Всю жизнь звали Петькой, а тут… Конечно, все они были крепко-накрепко, просто наповал, заколдованы Дедом Морозом.

– Очень хорошо, что ты пришел, – ласково сказал Жора. В обычные дни он вообще не замечал, есть я во дворе или меня там нету. – Пойди в красный уголок и поскорей переоденься, – продолжал он. – Ты будешь у нас вратарем.

Я? Вратарем? Да меня раньше и болельщиком-то не признавали – Жора говорил, что у меня нет еще ярко выраженных симпатий: то я болел за первый корпус нашего дома, то за второй, а чаще всего за тех, кто выигрывал. И вдруг: вратарем! Я вопросительно взглянул на Валерика: уж он-то не станет меня разыгрывать. Бледное лицо Валерика на холоде побелело еще сильнее.

– Видишь, я совсем замерз, ожидая тебя…

Тут уж я не мог сомневаться!

«Ага! Узнали силу Деда Мороза? – мысленно возликовал я. – Он вас еще и не то заставит сделать! Вы еще меня капитаном своим изберете, а может быть, и тренером!..»