В страну Восточную придя…

Через три дня два гражданина Североамериканских соединенных штатов мистер Моррисон, глава калифорнийской строительной фирмы "Моррисон энд санс", и мистер Чанг, переводчик, представитель третьей генерации китайцев-эмигрантов, прибыли в Пхеньян. У центральной, лучшей в городе гостиницы, они вышли из носилок, которые несли восемь человек, тощие, едва ли не изможденные, кули – носильщики паланкинов, заплатили им два рина вполне достаточно, американцы – люди деловые, а не щедрые аристократы, и вошли в прохладный вестибюль. Гостиница представляла собою обычное корейское жилое покосившееся от древности строение – буковкой П, с высокой массивной, крытой неважной пористой черепицей крышей, с циновками на полу и канами в номерах. Единственное на чем могли остановиться глаза – это на циновках, больших, сплетенных из особой травы квадратных ковриках со стороной футов в восемь и яркими цветными узорами в центре.

По предложенной Олегом Николаевичам легенде, они были деловыми людьми, прибывшими в Корею заключить контракт на строительство железной дороги Сеул – Пхеньян – Ийджу – Аньдун. Этим же можно было объяснить проведение ими глазомерной топографической съемки по дороге. Местные чиновники-янбани были свирепы в отношении своих сограждан, но иностранцев не трогали, в крайнем случае довольствовались долларовой купюрой. Японцы же довольно ревниво подозрительно относились ко всем иностранцам, а к русским в особенности.

Движение на разбитых каменистых дорогах было оживленным. На переправах через горные речки, вспухшие после недавнею тайфуна, которые осенью часты, царило столпотворение. Перетягиваемые канатами большие плоскодонные лодки и паромчики забивались людьми до такой степени, что вода переливала через борта. Но вокруг них всегда был вакуум; люди, судя по их поведению и довольно косым взглядам, относились к ним недружелюбно, если не враждебно. Простолюдины-корейцы были твердо уверены, что все напасти – войны, голод, мор, безжалостные янбани – все это от нашествия иностранцев. Не стесняясь, а скорее думая, что иностранцы не знают их языка, они рассказывали друг другу сказочки о якобы процветавшей прежде Корее, пока иностранные червяки, особенно японцы, не наводнили ее.

Оставив большие кожаные чемоданы в номерах, американцы отправились знакомиться с городом.

Пхеньян, главный город северной Кореи, в далеком прошлом ее столица, являлся важнейшим узлом путей, идущих с юга, востока и севера. С запада по реке Дай-Тако город был связан с морским портом пароходным сообщением, Город был обнесен каменной стеной шириной в шесть метров у основания и высотой в десять метров и являлся как бы естественной цитаделью с периметром верст в девять и четырьмя резко очерченными фронтами. Правый берег реки Дай-Тако на всем протяжении командовал левым. Около Пхеньяна долина реки значительно расширялась и, особенно на левом берегу, образовывала обширную открытую равнину. Среди этой равнины Пхеньян и его окрестности представляли собой группу холмов, командовавших окружающей местностью. Поворот реки у северней части города образовал выступ, с которого можно было держать под обстрелом всю долину реки.

– Удобнейшее место для обороны, – воскликнул поручик Минаев.

– От кого вы здесь собираетесь обороняться? – с иронией спросил Ивашников.

– Вам, прапорщик, как разведчику, должны быть ясны устремления России в Маньчжурию, Китай, Корею. Ялу и Порт-Артур станут форпостами, а противником нашим будет не раздираемый иностранцами Китай, а молодая хищница Япония. Заметьте, японцы уже везде чувствуют себя в роли хозяев.

– Вы как пифия, предсказываете будущее.

– Газеты читайте, юноша, будущее в них уже расписано.

И он оказался прав. Через семь лет и четыре месяца Ивашникову придется воевать именно в этих местах. Но об этом позже.