В суете прошлых дней

– Ты думаешь, что всё так просто? Однажды наступит день, когда я посмотрю своей дочери в глаза, и расскажу ей правду. И не важно, сколько лет мне придется ждать. Я всё ей расскажу. И судить нас будет она. А ты и твоя жена, живите и бойтесь.

У Васьки в кармане звонил телефон. Звонил, а он будто не слышал. На меня смотрел, и я видела злость в его глазах, непонимание, раздражение, почти ненависть в мою сторону. И что хотите мне говорите, но я не понимала, за что. Что я сделала такого, чтобы человек, которого я любила, с которым нас связывает общий ребенок, так ко мне относился. Я мешаю ему только тем, что не хочу отступать, что люблю своего ребенка?

Я села в машину, наблюдала, как бывший муж отвернулся от меня, направился прочь, достал телефон и приложил к уху. Слышала его голос через открытое окно.

– Слушаю. Да, я рядом. Через пять минут на Садовой, как договаривались.

Васька направлялся к своей машине, ни разу не обернулся, а у меня, признаюсь, на одну мрачную секунду возникла в голове ужасная мысль, взять и нажать на газ. Я так злилась на него в этот момент, и, наверное, тоже ненавидела, что захотела убить. Даже зажмурилась на секунду. В горле стоял комок. Как бы мне хотелось, чтобы наш с ним разговор закончился по-другому! Чтобы мы взяли и договорились… о чем-нибудь. Но Вася подошел ко мне спустя несколько лет лишь для того, чтобы сказать, что я никто в жизни нашей дочери. Что он выбрал для неё другую маму, и все этим обстоятельством довольны. А моё мнение никого не интересует.

Машина бывшего мужа первой тронулась с места, я так и сидела, будто в прострации, обдумывая случившийся разговор. Васька проехал мимо меня, я проводила его взглядом, а потом тоже повернула ключ в замке зажигания, довольно лихо развернулась на узкой дороге, и направилась следом. Во-первых, потому, что мне нужно было в ту же сторону, а, во-вторых, хотелось ещё немного пощекотать Ваське нервы. Мы вместе свернули на Садовую улицу, Васька успел остановиться у обочины, рядом с другой машиной, и я, честно, собиралась проехать мимо. Я собиралась, и почти проехала, только кидала взгляд сначала в окно, затем в зеркало заднего вида. И резко нажала на тормоз, в тот самый момент, когда увидела, кто вышел из незнакомой мне машины Васе навстречу. Я затормозила, благо, что позади меня на тихой улочке не было автомобилей, высунулась в окно, и в первый момент сказала себе, что обозналась. Наверняка, обозналась. Но вот мужчина, с ухмылкой протягивающий руку для рукопожатия моему бывшему мужу, обернулся на звук моих скрипнувших тормозов, и мы встретились с ним взглядами.

Это был Павел.

Секунду, две мы смотрели друг на друга, и если я, окончательно опешив, таращила на него глаза, то на его лице не проскользнуло ни одной эмоции. А затем он и вовсе отвернулся, снова обратился к моему бывшему мужу, а тот кинул на меня свирепый взгляд. Я нырнула обратно в салон автомобиля, переполненная разномастными эмоциями, после чего нажала на газ, и моя старенькая машина рывком двинулась с места.

Да что же это происходит такое?

Я долго сидела на набережной. Оставила машину у единственного в городе торгового центра, там, наконец-то, оборудовали стоянку, вышла на набережную, выбрала для себя лавочку у красивого фонарного столба, и присела. Смотрела на воду, пыталась думать, но больше устаканивала взбунтовавшиеся эмоции. Мало мне было разговора с бывшим мужем, который вывел меня из себя и заставил всерьёз разозлиться, так ещё и это. Какого, простите, черта мой случайный любовник оказался в городе моего детства, да ещё знаком с моим бывшим мужем?

Попахивало заговором. С них со всех станется. Всё семейство подлое.

– Так ты купишь мне телефон? – поинтересовался у меня брат, во время моих поспешных сборов. Я решила не задерживаться до завтрашнего утра, уехать домой прямо сегодня. Я и без того чувствовала неотступающее беспокойство, когда приезжала в этот город, а после сегодняшней нечаянной встречи, мне стало откровенно не по себе.

Я на Макса оглянулась. В который раз покачала головой, отказывая ему.

– Нет, не куплю. Устраивайся на работу, раз учиться не хочешь.

– Юль, ты такая вредная стала! – выдал семнадцатилетний подросток совершенно детскую тираду.

Я же в ответ безразлично пожала плечами.

– Уж какая есть.

Матери дома не было, попрощаться с ней мне не удалось, но не думаю, что она сильно расстроится из-за этого. Поэтому я спустилась вниз, сунула сумку со своими вещами на заднее сидение, но, безусловно, не могла пройти незамеченной мимо соседок, которые всегда сидели на лавке у подъезда. Для нашей местности, для нашего жизненного колорита, это был неотъемлемый атрибут.

– Уезжаешь, Юля? – спросили меня подозрительно медоточивым голосом. Я на соседок посмотрела, в сильном раздражении.

– Уезжаю, – вырвалось у меня. – Подальше отсюда.

Я села в машину, хлопнула дверцей сильнее, чем следовало бы, и выехала со двора. Проезжая по главной площади, приметила машину Павла, я хорошо её запомнила, на стоянке перед торговым центром. Чертыхнулась вслух. Кто он такой и что ему надо?