В суете прошлых дней

– Разница в том, – проговорила я с нажимом, – что Вася вряд ли стал бы распространяться о своих личных делах незнакомому человеку. А вот тебе рассказал. О том, что украл у меня дочь.

– Вот об этом я слышу в первый раз, – запротестовал Зотов. – О том, что украл.

– А что он тебе сказал?

Павел пожал плечами.

– Банальную историю. Вы развелись, ты уехала в большой город налаживать свою личную жизнь, а ребенок остался с ним, в привычной обстановке.

Каждый раз, когда речь заходила о Лизе, в любом контексте, я начинала нервничать. Вот и сейчас я схватилась за бокал с вином, нервно сглотнула и принялась смотреть в сторону, не на Павла. А он снова за мной наблюдал. Я молчала, он тоже помолчал, после чего сказал:

– Мы не друзья с ним, Юля. Наши родители когда-то были дружны. Я родился в этом городе, учился здесь до восьмого класса. Мои родители и Васькины были хорошо знакомы, наши отцы когда-то учились вместе. Общались семьями, но у нас с Васей достаточная разница в возрасте, мы попросту не могли с ним быть не то что друзьями, а даже приятелями. Я его помню совсем мелким. А потом мы и вовсе переехали в Екатеринбург, я много лет жил там. А когда вернулся, ну, вот так сложились обстоятельства, что у старого друга моего отца оказалась собственная лесопилка в области. Так наши дороги и интересы снова пересеклись. Вот и вся история.

– Вася рассказал тебе обо мне?

– Мы два взрослых мужика. Стали взрослыми. Встретились, поговорили, сели, выпили. Несколько раз. У меня здесь ни знакомых, ни родственников не осталось. А тут старые друзья родителей, я их помню, они меня помнят. Какое-то время я был частым гостем в их доме. Поневоле узнал семейную историю.

– Историю? – вырвалось у меня с печальным смешком. – Выходит, я – это история?

– Юля, ну что ты придираешься к словам?

Я, наконец, посмотрела на него.

– Я не придираюсь. Я просто хочу узнать ответ на один-единственный вопрос. Ты ведь знал, кто я, когда подошёл ко мне в клубе? Ты знал?

Мы смотрели друг другу в глаза, я требовательно, а он задумчиво. И задумчив Павел Михайлович был именно от того, что гадал, соврать ему или сказать правду. Но, видимо, моё решительное выражение лица привело его к мысли, что я ему не поверю, если начнет отнекиваться. Поэтому кивнул.

– Знал. Васька показывал мне фото. Тебя трудно с кем-то спутать. Ты слишком красива, солнышко.

– Вот только не надо так откровенно льстить, – попросила я его.

Павел вздохнул.

– Я никак не смогу тебе угодить, да? Ни одним ответом.

– А мне не нужно угождать. Я сюда пришла не для того, чтобы выслушивать глупые комплименты.

– А для чего?

Я помолчала, нервно облизала губы.

– Чтобы узнать, что тебе известно. О моей дочери.

Павел нахмурился.

– А что мне может быть известно?

– Что угодно.

Он развел руками.

– Я не знаю, что тебе сказать.

– Но ты её видел?

– Конечно. Видел. Обычный, нормальный ребенок. Красивая девочка. Как я уже сказал, похожа на тебя. – Павел улыбнулся. – Вырастит красавицей.

Мне улыбаться не хотелось. Я слушала его, внимала каждому слову, а в горле встал комок. Пришлось сделать большой глоток вина, чтобы от него избавиться. Но я сама не заметила, как руку, что лежала на скатерти, сжала в кулак. Я не заметила, а вот Зотов заметил. Смотрел на мою руку. Потом позвал:

– Юля.

Я снова посмотрела на него. Опомнилась, кулак разжала. Вот только дышать было трудно, и я пыталась заставить себя задать всего один вопрос. Смотрела на Павла, смотрела, а язык будто прилип к нёбу. Но я всё равно спросила:

– Она называет её мамой?

ГЛАВА 8

После этого вопроса я показалась себе безумно жалкой. Настолько, что во рту появился привкус горечи. Я поморщилась, поняла, что больше не могу сидеть здесь, смотреть на Павла, продолжать вести с ним беседу. Якобы вежливую. И, поддавшись минутному порыву, взяла свою сумку и поднялась из-за стола.

– Ты куда? – удивился Зотов. А я молча направилась к выходу из зала.

Хотелось домой и плакать.

– Юля, стой.

Павел догнал меня уже на улице. Схватил за руку, остановил, заставил повернуться к нему. Я повернулась, но он говорить не спешил. Стоял и смотрел на меня. Мне показалось, что он попросту не знает, что сказать. В конце концов, проговорил:

– Давай прогуляемся.