В Суоми

Сопровождали товарищей три человека: ленсман, его помощник, который все же из предосторожности держал в руке браунинг, и, взятый в качестве понятого, злополучный любитель выпивки длинноногий парень, старый наш знакомец Юстунен. Они шли по тропинке, еле приметной для глаза; временами тропинка совсем терялась среди высоких сосен и мшистых кочек. Ленсман шел уверенно, как гончая за зверем.

— Где два оленя пройдут, тут нам и большая дорога, — самодовольно улыбался своему знанию лопарских пословиц ленсман.

…К вечеру они подошли к стоявшему посреди леса одинокому торпу.

Без предварительного стука вся компания ввалилась в избу. Пришлось сгибаться, протискиваясь в низкие двери хижины. В нос ударило кислым.

Ленсман, оживившись, стал вынюхивать, где бы мог находиться источник этого аромата, и глаза его быстро бегали по почерневшим бревенчатым углам курной избы.

Все обитатели хижины безмолвно стояли перед пришельцами; на лицах был написан явный испуг.

Старый дед, лежавший на матраце в углу, и тот повернул голову, когда ленсман, расстегнув воротник пальто, заговорил, обращаясь к хозяину, который, делая вид, что происходящее вокруг нисколько его не касается, разворачивал для просушки листья табака.

Ленсман в таких случаях говорил, как положено законом, спокойно, отчеканивая каждое слово и очень любезно. К такой любезности владелец торпа не привык.

— Вы, наверно, догадываетесь, по какому делу я пришел. Я получил самые верные сведения, что в вашем доме практикуется тайное винокурение, и поэтому прошу вас немедленно принести сюда всю посуду, необходимую для этого дела; в противном случае я вынужден буду произвести обыск.

Хозяин молчал, он казался очень смущенным. Олави угадывал, что больше всего он смущен вежливым обращением ленсмана. Помолчав немного, хозяин возмутился:

— Позвольте спросить вас: кто сделал такое заявление? — И, сказав это, он взглянул на Юстунена, который пытался спрятаться за спиной Инари.

— Это мое дело, — сухо ответил ленсман, — по долгу службы я должен буду произвести обыск.

И обыск начался.

В избе нашли большой ушат киснувшей барды. Затем стали обыскивать двор, но аппарата не нашли ни в стоге сена, ни в поленнице дров, ни в навозе. Правда, под сеном помощник ленсмана нашел почти не тронутый мешок сахара. Улик было много, но необходимо было все же найти аппарат, а его-то и не было.

Ленсман, совсем обескураженный, мял в руке носовой платок, когда Юстунен, почтительно взяв его за локоть, показал на узенькую тропинку, едва-едва заметную, начинавшуюся сразу у поленницы.

Тропинка петляла и пропадала. Впереди шел Юстунен, мечтавший проглотить стаканчик крепкого самогону.

— В здешних местах самогон несравненно вкуснее, чем на юге, — мечтательно проговорил помощник ленсмана.

— Да там по преимуществу пользуются эстонским рецептом и гонят не из сахара, а из картофеля, — отозвался сам ленсман.

Олави и Инари передвигались почти машинально, думая о том, что сейчас делает Лундстрем, долго ли он будет ждать и как переслать ему весточку, если им придется задержаться надолго.

Ветка хлестнула по лицу Инари. Он вздрогнул и остановился. Другие тоже остановились. Вдали виднелся просвечивавший сквозь деревья огонек.

Нагибаясь, местами почти припадая к земле, ленсман пошел на огонек. Помощник, не спуская глаз с арестованных, шел за ним. Юстунен замыкал шествие.

Когда пробрались поближе, увидели — на пне сидит с довольным видом седобородый мужчина и поправляет огонь, изредка обращая глаза на вековые сосны, которые до сих пор его отечески оберегали; пожилая женщина доливает из ковша воду в бочонок с трубой.

Ленсман разрядил в воздух револьвер. У женщины выпал из рук ковш, и она повалилась на землю.

Самогонных дел мастер вскочил на ноги, как медведь, которого потревожили в берлоге, схватил прислоненное к пню охотничье ружье. Но он вовремя заметил два наведенных на него дула.

Через минуту ленсман, присев у пня, при прыгающем свете костра составлял протокол. Потом началось веселое уничтожение «завода». Огонь был потушен, котел опрокинут, деревянную лейку рубили в куски. Ушат, полный барды, был настолько тяжел, что ленсман с помощником и Юстунен с трудом его наклонили. Барда полилась на лесной мох.

— Какая жалость, что мы пришли так рано! — усмехнулся Юстунен. — Ну, право, приди через несколько часов — получили бы готовую выпивку.

Ему никто не ответил.

Мастер сумрачно смотрел на то, что делал ленсман.

Ударами топора помощник ленсмана разнес ушат в мелкие щепы. Женщина хмуро и сосредоточенно подобрала железные обручи.

Составив протокол и разгромив «завод», ленсман объявил мужчину арестованным, и все, не торопясь, пошли обратно через лес в хижину.

Ленсман наблюдал, знакомы между собой или нет старые его арестанты и новый, и под конец решил, что если и знакомы, то ничем не выдают себя.

Позади всех шла женщина, державшая в руках железные обручи.

Почти на рассвете вернулись они в одиноко стоящую хижину.