В тебе моя душа

Они оба знали, что он придёт. Он частенько ворчал, говорил, что ему надоели такие отношения, что больше не хочет встреч по расписанию. Но каждую пятницу ровно в 7 он был у неё. Они занимались сексом, потом он засыпал, а часов в 10–11 вечера она будила его и отправляла домой. Это было единственной непостоянной в их отношениях. Иногда Мань Синмей выпроваживала его ровно в 10. Иногда позволяла задерживаться чуть ли не до полуночи. Но никогда дольше. Во всем остальном их отношения не знали отступлений. Вот уже несколько десятков лет они встречались раз в неделю у неё. Большего Мань Синмей не позволяла, даже по молодости. Ни разу она не разрешила ему прийти в неурочное время, ни разу не позволила приехать к ней в Вэньджоу или Шанхай, когда она занималась своими отелями в тех городах. В их отношениях не было место спонтанности и сюрпризам. Он ненавидел её за это, но ничего не мог с ней поделать. Он любил её давно. Они познакомились, когда её сыну Джейку едва исполнилось два года, а он ещё не был женат. Он и сам не мог понять, почему эта холодная и даже бездушная женщина так запала ему в сердце. Через пару месяцев после знакомства Мань Синмей пригласила его к себе в отель, где она держала номер специально для себя, так как часто задерживалась на работе допоздна и не хотела возвращаться домой, несмотря на то, что дом ее располагался всего в полукилометре от отеля. Он пришёл, не зная, какое у Мань Синмей дело к нему. Она, ни слова не говоря, из своего кабинета провела его прямиком в небольшой номер, заперла дверь и начала раздеваться. Они стали любовниками. Он до сих пор помнил, что то была пятница. И с тех пор с регулярным постоянством они встречались каждую пятницу за исключением того времени, что она была в командировках. Он был влюблён, а она холодна. Уже тогда, хоть Мань Синмей и было слегка за двадцать, она представлялась ему этакой каменной глыбой, айсбергом, который не мог растопить ни один Гольфстрим. Однако Ма довольствовался и этой малостью. Тем более, что в постели она была страстной, ненасытной любовницей. Спустя пару лет Мань Синмей познакомила его с Сяолинь, представив её как свою лучшую подругу. Сяолинь была девушкой не очень привлекательной, но зато из богатой семьи. Сам же Ма в то время подавал большие надежды на политическом поприще. Когда в следующую пятницу он лежал в постели с Мань Синмей, она предложила ему жениться на Сяолинь. Ему не хотелось, ведь девушка его не привлекала. Но Мань Синмей дала понять, что либо он женится на Сяолинь, либо может забыть об их пятничных встречах. В конце концов, это для твоего же блага. Убеждала его Мань Синмей. Он женился. Это была во всех отношениях выгодная партия. Теперь он стал богат благодаря жене, а его собственная карьера тоже пошла в гору. Вскоре у них с Сяолинь родилась Лили, после чего о супружеских обязанностях он просто забыл. Жена была хорошей женщиной, но всегда слишком безропотной и покорной. Отношения с Мань Синмей продолжались. Вскоре она развелась с мужем, и Ма надеялся, что теперь он сможет стать полноценным любовником и приходить в дом к Мань Синмей в любое время. Но его мечты разбились о реальность. Мань Синмей не собиралась ничего менять. И ему пришлось смириться. Дети выросли, годы утекли, а они были там же, с чего и начали. Вместо комнатушки в отеле они теперь встречались в квартире Мань Синмей, но больше ничего не изменилось. Он не знал, любила ли она его все эти годы. Способна ли она вообще была на любовь? Может, у неё был десяток любовников помимо него. Может, именно поэтому она встречалась с ним только по пятницам, а другим были отведены оставшиеся дни недели? Этого Ма не знал, да и знать не хотел. Однажды он пошутил, спросив с кем она спит в четверг до него и в субботу после него. Мань Синмей одарила его таким убийственным взглядом, что он подавился собственным смехом. Больше он ни разу не осмелился заикнуться о своих подозрениях.

Мань Синмей закончила втирать крем в кожу рук. Взяла другую баночку и, повернувшись к зеркалу на маленьком стульчике, начала наносить какую-то прозрачную жидкость на лицо, легкими движениями массируя кожу. Несмотря на то, что ей было за пятьдесят, выглядела она моложаво, а коже могла позавидовать любая тридцатилетняя красотка.

— Что там с твоим сыном и Лили? — спросил он, поймав в зеркале ее взгляд.

— Цзяньджэ пока не настроен жениться, — поморщилась Мань Синмей, — но я решаю эту проблему.

— И как же ты её решаешь? — он нашёл в кармане пиджака пачку сигарет, прикурил.

— Не важно как. Но я обязательно всё улажу. Думаю, летом, самое позднее осенью, сыграем свадьбу.