В тени богов. Императоры в мировой истории

Естественный закон и божественное благословение пересекались и сливались с прагматическими и разумными причинами в целях поддержки наследственной монархии. Альтернативой ей, как правило, считался хаос. Немногие политические умы хоть в какой-то степени верили в рациональность и организованность народа, а также в его способность к самоуправлению. Выборная монархия представлялась прямым путем к гражданской войне внутри элиты и ослаблению королевской власти. Монархия возникла, когда растущие и усложняющиеся общества почувствовали нужду в верховном арбитре всех споров, блюстителе порядка и защитнике от внешних угроз. Существовали бесчисленные исторические примеры хаоса, который возникал при падении монархий. Монархию часто поддерживали не только мыслители из числа элиты, но и народная мудрость и мифология. Древние династии вплетались в легенды и самосознание сообществ, которыми они управляли. Местные элиты обычно оказывались гораздо более серьезными эксплуататорами, чем далекий монарх. Лишь сильный наследственный правитель мог сдерживать их поборы и конфликты друг с другом. Как правило, главными жертвами анархии и посягательств оказывались массы. Конфуцианская политическая философия и древнекитайская мифология ставили акцент на потребности в мудрых и благодетельных правителях. Ее нужно было уравновесить с требованиями сыновней почтительности и наследственного права. В китайских “мифах об отречении” говорилось о легендарных древних правителях, которые передавали власть не сыну, а мудрейшему из министров. В конце IV века до н. э. по этому пути пошел правитель царства Инь. Как и ожидалось, его сын с этим не согласился, в результате чего вспыхнула гражданская война. Казалось, урок понятен: оспаривать право наследования небезопасно²⁶

.

Древние греки отличались от других политических философов Древнего мира, поскольку часто отстаивали демократию. Аристотель верил в самоуправляемый партиципаторный греческий полис и считал, что греки “пользуются наилучшим государственным устройством”. Он добавлял, что “наилучшие законодатели вышли из граждан среднего круга”[6]

и что когда в городе велико число мужчин среднего класса, его переход к демократии практически неизбежен. Это вашингтонский консенсус в древней форме. С другой стороны, Аристотель полагал, что демократия подходит только для полисов средних размеров, которые “легко обозримы”. Даже крупными полисами было практически невозможно управлять хорошо. Платон относился к демократии среднего класса с меньшей симпатией, чем Аристотель. Он писал, что не появится хорошего правительства, “пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать”[7]. Его правители-философы должны были долго и дисциплинированно учиться, чтобы обрести истинную мудрость и знания, необходимые для управления государством. Определенно, самыми значимыми и успешными философами-стражами в истории были образованные чиновники из числа конфуцианской элиты. Они тоже долго и дисциплинированно учились, получая знания, которые мы сегодня назвали бы гуманитарными. Они правили Китаем на протяжении двух тысяч лет в альянсе с императорами, которые утверждали, что руководствуются конфуцианской философией. Если конфуцианские элиты – порой неохотно – и поддерживали принцип наследственной императорской власти, то это потому, что такая власть казалась единственным способом достичь одной из важнейших в их представлении целей – государственного единства огромного культурного пространства Китая²⁷.