В тени богов. Императоры в мировой истории

Российский высший класс – наследственный, военный и землевладельческий, одержимый генеалогией и остро чувствующий свою принадлежность к элитарному сообществу, имел гораздо больше общего с европейской аристократией, чем с конфуцианскими бюрократами и солдатами-невольниками, формировавшими основу османской правящей элиты на пике развития империи в XVI веке. Он имел некоторые сходства с маньчжурской и могольской знатью, но был гораздо более древним, более глубоко укорененным в обществе и более уверенным в своих правах на земельную собственность. В XIV веке московская аристократия – то есть небольшая группа боярских родов – владела землей непосредственно, не имея никаких обязанностей. К XVII веку все землевладельцы должны были при необходимости поступать на службу в царскую армию, но наделы, которые изначально предоставлялись во временное держание в обмен на военную службу, к тому времени стали наследственной собственностью. Лишь во второй половине XVIII века земля перешла в непосредственное владение по европейскому образцу, что освободило дворян от правовой обязанности нести службу. Это произошло в рамках более широкой европеизации российских элит, которая негласно началась при царе Алексее Михайловиче (1645–1676) и была с огромным энтузиазмом продолжена Петром Великим. Даже в 1789 году, однако, российская элита была более адаптирована к государственной службе и имела меньше юридических и политических прав, чем французские, не говоря уже о британских, аристократы и мелкопоместные дворяне⁵

.

Такие сравнения помогают поместить Россию и ее элиты в контекст мировой истории, но делать это нужно аккуратно. Бессмысленно осуждать российское дворянство за несоответствие западноевропейским аристократическим нормам, которые сформировались в ином контексте. До наступления XVIII века российские элиты не оценивали себя по европейским меркам. Они действовали в соответствии с собственными традициями, нуждами и приоритетами. Важно понимать, что если бы аристократия сидела в своих владениях в бедном Московском регионе, она обрекла бы себя на нищету и ничтожество. Альянс монархии и служилой аристократии, напротив, подпитывал превращение России из маленького обездоленного княжества в империю, занимавшую одну шестую часть суши. В результате российские элиты обрели не только богатство, но и почетное место в мировой истории. Их литературная, музыкальная и художественная культура, в которой сочетались российские, европейские и имперские элементы, стала одним из украшений современной мировой цивилизации. Это были немалые достижения. С другой стороны, слияние западной и российской традиций приводило к трениям, которые оказывали как плодотворный, так и разрушительный эффект.

Российская империя достигла пика своего развития в “долгом XVIII веке”, то есть в период с 1689 по 1815 год. Два ее правителя той эпохи, Петр I и Екатерина II Великая (1762–1796), занимают господствующее положение в представлениях общественности о России XVIII века и сияют чуть ли не ярче звезд. Прежде чем перейти к рассказу о двух этих выдающихся монархах, стоит сделать паузу и пояснить, в каком обществе и политической системе они правили. Это позволит нам увидеть, какие возможности им открывались и какие препятствия приходилось преодолевать, а следовательно, расскажет нам, что было в их силах, а что – нет⁶.

В центре российской политической системы стоял самовластный правитель, которого не сдерживали никакие законы и институты и который воплощал собой источник всей законной власти. Представители элиты XVIII века и не думали о том, чтобы усомниться в праве Романовых на трон. С другой стороны, отказ Петра I от старого порядка престолонаследия по принципу мужской примогенитуры снизил легитимность отдельных правителей. Хотя монархи почти всегда назначали наследника, в 1727, 1730 и 1825 годах возникали кризисы престолонаследия. Дворцовые перевороты 1741 и 1762 годов привели к свержению новых монархов, не проведших у власти и года. В 1801 году Павел I был убит на исходе четвертого года своего правления. Эти перевороты осуществлялись силами гвардейских полков, благородные офицеры которых часто были связаны с ключевыми фигурами во власти и при дворе. Мудрые правители знали, как применять свою “неограниченную” власть, не забывая о ее пределах. Они старались не ущемлять интересы и не задевать чувства аристократии, особенно высокопоставленных придворных и гвардейских офицеров. Значимую роль в свержении Петра III в 1762 году и его сына Павла I в 1801-м также сыграла проводимая ими внешняя политика, которую влиятельные представители элиты сочли противоречащей российским интересам⁷.