В тени богов. Императоры в мировой истории

Благодаря в первую очередь работам англо-американского историка Джонатана Спенса даже специалисты, не владеющие китайским языком, могут из первых рук узнать, что Канси думал о самом себе, о мире вокруг и об управлении государством. Император обладал острым умом, огромной любознательностью, а также исключительной энергией и выносливостью. В этом он был сравним с Акбаром – “вторым основателем” империи Великих Моголов. В отличие от Акбара, Канси был грамотен и не страдал от дислексии. Учитывая, какое важное место в китайской бюрократической империи занимало письменное слово, неграмотный монарх вряд ли смог бы осуществлять надзор за аппаратом управления и пользоваться уважением своих чиновников. Кроме того, хотя Канси был склонен к саморефлексии, он, очевидно, не терзался, как Акбар, в поисках религиозной истины и смысла. Он никогда не ставил под вопрос неоконфуцианские ценности, в то время как Акбар имел личное и неординарное отношение к исламским догматам. Канси впитал в себя традиционные китайские представления о мудром и великодушном правителе и хорошо понимал, в чем состоит его предназначение как императора. Он остро чувствовал ответственность за благополучие своих подданных, а также за репутацию и выживание династии, и это на протяжении всей жизни подпитывало его трудолюбие, которое несколько убавилось лишь с возрастом. В прощальной речи он вполне справедливо сказал, что “работал с неослабевающим усердием и огромной осторожностью, не зная ни отдыха, ни лености… день за днем”¹⁷

.

Канси всегда старался получить как можно больше информации по рассматриваемому вопросу, чтобы не приходилось всецело полагаться на советы приближенных. Срочнейшего решения требовала проблема календаря, имевшего первостепенное священное и космологическое значение. Необходимо было выбрать что положить в основу календаря: расчеты китайских придворных астрономов или вычисления иезуитов, живших в Пекине. Канси сделал ставку на иезуитов, поскольку они представили более убедительные эмпирические доказательства своей правоты. Факты, свидетельства и реальность всегда стояли для Канси на первом месте. Примечательно, что затем он выделил в своем и без того весьма напряженном графике немало часов, которые посвятил изучению основ европейской математики и астрономии, назначив одного из иезуитов своим наставником. Канси считал, что важно лично погружаться в суть проблем, и сам расспрашивал чиновников, ответственных за каждую из них. Это было главной причиной его многочисленных поездок по китайским провинциям. В дополнение к этому император прекрасно разбирался в людях и был хорошим начальником. Большинство из назначенных им высокопоставленных чиновников отлично справлялись со своими обязанностями. Сталкиваясь с препятствиями, не говоря уже о сопротивлении, Канси проявлял твердость и даже жесткость, но всегда поощрял и вознаграждал честных и эффективных чиновников, при этом защищая их от несправедливости и злобной критики. Периодически он был не только справедлив, но и добр по отношению к хорошо зарекомендовавшим себя чиновникам, а иногда их взаимодействие можно было назвать и дружеским. Относительная терпимость Канси к подчиненным отчасти была отражением его характера, но также имела и политические мотивы. Чтобы консолидировать режим Цин и завоевать лояльность ключевых фигур и элит, нередко приходилось закрывать глаза на некоторую степень непотизма и коррупции¹⁸

.

Канси наслаждался своей ролью царя-воителя, но в сравнении с такими “вторыми основателями”, как Тай-цзун из династии Тан и Юнлэ из династии Мин, он очень мало времени проводил в военных походах. Главной войной в период его правления стала восьмилетняя борьба с тремя князьями-данниками ради завоевания Южного Китая и воссоединения империи. Война вспыхнула в 1673 году, когда 19-летний император не послушал совета большинства своих министров и попытался ограничить власть трех южных автономных правителей. Это едва не привело к катастрофе, и некоторое время режим Цин висел на волоске. Если бы династия пала, Канси вошел бы в историю как один из дерзких молодых монархов, которые уничтожили свое наследство, поскольку в своем стремлении к военной славе не проявили должного уважения к опытным министрам. Но его ставка сыграла, и династия Цин получила контроль над всем Южным Китаем.