В тени богов. Императоры в мировой истории

Ли Дань не имел ни политического опыта, ни политических амбиций и полностью зависел от матери, которая всегда считала его своим любимчиком. Сначала у нового императора были хорошие отношения с матерью, но, когда начала формироваться оппозиция ее очевидному желанию захватить престол, У Цзэтянь стала относиться к сыну с подозрением. Хотя он пережил ее правление, находясь, по сути, под почетным домашним арестом, его жену и старшую наложницу (мать будущего императора Сюань-цзуна) казнили по ложным обвинениям. Казнены были и сотни представителей побочных ветвей династии Тан. Тот факт, что элита не оказала существенного сопротивления, когда У Цзэтянь отняла власть у собственного сына и основала новую династию, кое-что говорит об относительной слабости династической легитимности в китайской истории. Несомненно, казни и пытки, которым подверглись все предполагаемые враги, сыграли немалую роль в таком развитии событий, но элита молчала не только из страха. Хотя контексты и различались, в Китае, как и в Древнем Риме, династии меркли в сравнении с империей, ее мифами и ее традициями.

Когда Гао-цзун умер в 683 году, императрице У было 59 лет. Тем не менее в период вдовства она завела несколько любовников, по крайней мере одного из которых она унаследовала от тети ее мужа. Впоследствии конфуцианские критики называли всех ее любовников юнцами, которые удовлетворяли ее вожделение и использовались, несомненно, только для утех. Но некоторые из тех, кого так описывали, в частности архитектор Сюэ

Хуайи, явно были для императрицы умными и интересными компаньонами, а не просто любовниками. Не стоит сомневаться, что У Цзэтянь имела большие сексуальные аппетиты и была весьма привлекательна. Она славилась тем, что умело использовала косметику и долго не теряла красоты. При этом императрица всегда глубоко интересовалась колдовством и верила в сверхъестественное. Она изначально проявляла благосклонность к даосизму, который традиционно связывался с династией Тан, но с годами, по мере того как внутри нее нарастал страх неминуемой смерти, она проникалась все большей симпатией к религии, изобилующей пророчествами, мистицизмом, магией и рецептами вечной жизни. Одним из элементов эзотерики в даосской религии природы была вера в то, что мужская сперма замедляет старение женщин.

Рассказ о сексуальных похождениях стареющей императрицы в антураже из колдовства, казней и пыток кажется сюжетом из “Игры престолов”. Но это, несомненно, было реальностью при дворе У Цзэтянь (и при многих других императорских дворах). И все же важно помнить, что режим У также покровительствовал изящной китайской художественной и литературной культуре той эпохи и по достоинству ценил ее. Не менее важно и то, что, хотя в своем стремлении к власти У Цзэтянь разрушила множество жизней, ее жертвами стали лишь приближенные ко двору. Подавляющее большинство населения не ощутило на себе ее гнева, а управленческий аппарат устоял и не потерял способности к эффективной работе в условиях кризиса. Режим У Цзэтянь решительно и успешно отвечал на угрозы со стороны Тибета на западе и кочевых киданей на севере. У Цзэтянь назначала первоклассных военачальников командовать армиями. Она с подозрением относилась к аристократическим родам, которые господствовали в правительстве династии Тан, и потому расширила систему экзаменов, чтобы привлечь на государственную службу больше людей, верных лично ей. Сдавшие экзамен составляли 23 процента из старших министров Тай-цзуна и 40 процентов из тех, кто служил императрице У Цзэтянь. Способные молодые чиновники, которых она поощряла, сыграли важную роль во время долгого правления ее внука, императора Сюань-цзуна. В число ее главных министров входил Ди Жэньцзе, который боролся с непотизмом и коррупцией в правительстве и пользовался полной поддержкой императрицы, несмотря на свою верность династии Тан. Ди Жэньцзе прославился на Западе как герой детективных романов синолога Роберта ван Гулика, который много лет служил голландским послом в Пекине. Ван Гулик описывает “судью Ди” как культурного, неподкупного и деятельного чиновника, и, хотя его образ и вымышлен, он позволяет создать довольно точное представление о большей части управленческой элиты, сформированной и поощряемой императрицей У Цзэтянь¹³.