В тени богов. Императоры в мировой истории

История о том, как императоры Северной Сун руководили своей правительственной машиной, позволяет нам заранее составить представление о том, какой ответ в подобных обстоятельствах давали европейские императоры XIX века. В обоих случаях императорам было чрезвычайно сложно направлять, контролировать и администрировать бюрократические аппараты. Это сильно беспокоило их и отнимало у них много времени и сил. Обычно императоры вверяли координацию правительственной политики первому министру, оставляя за собой последнее слово в решениях, которые сами считали принципиальными. Прежде всего к ним относились вопросы внешней политики, а также войны и мира. Назначение и смещение премьер-министра и, как правило, некоторых других ведущих министров оставалось прерогативой монарха, который тем самым в некоторой степени контролировал общий политический курс. Императоры из династии Сун, как и европейские монархи XIX века, продолжали исполнять многие церемониальные роли и проводить легитимизирующие их власть ритуалы. В моменты кризиса им приходилось выходить на первый план и активнее включаться в управление государством, что превращало их в верховных кризис-менеджеров, несущих полную ответственность за происходящее в стране. В 1940 году это случилось даже со стабильными конституционными монархами Бельгии и Норвегии – Леопольдом III и Хоконом VII. Когда в династии Сун начался едва не приведший к ее гибели кризис 1125–1127 годов, с такой ситуацией столкнулся и император Хуэй-цзун.

Разумеется, при руководстве сунским властным аппаратом возникали и специфические сложности. Бюрократия тонула в бумаге, и императору было не легче. Это объяснялось недавним распространением печатных технологий, но также и запутанными процедурами административной машины. Для принятия решений требовалось несколько подписей, и документы передавались из одной канцелярии в другую. Препятствием нередко становились даже бюрократы среднего звена: они отказывались подписывать документы, которые, по их мнению, нарушали бюрократические нормы и принципы. Парализовать бюрократическую машину, снабженную множеством сдержек и противовесов, было несложно. Поскольку при всей риторике о высокой морали бюрократия была опутана сетями покровительства, борьба за власть и блага создавала множество возможностей для саботажа. В систему также был встроен цензорат, бдительные сотрудники которого могли призывать министров и даже императора к ответу перед элитой, если они преступали конфуцианские идеалы. Используемый в качестве оружия в борьбе фракций цензорат вполне мог останавливать работу органов власти. В сравнении с другими мировыми бюрократами конфуцианские чиновники имели исключительно сильное чувство локтя, миссии и статуса. Они были пропитаны почти религиозной идеологией, которая обязывала чиновников следить, чтобы не только подданные, но и сами императоры вели себя в соответствии с принятыми этическими нормами. Они полагали, что, если они не справятся с этой задачей, в естественном космическом порядке возникнет дисгармония, а на земле разразится катастрофа. Управление правительственной машиной, которая считала себя едва ли не священным братством, было сопряжено с особыми трудностями. Различия в политических взглядах быстро перерастали во взаимные обвинения в нарушении этики и крамольных мыслях, сформулированные по-конфуциански витиевато и высокопарно.