В тени истории

Но вернёмся к вопросу, который мы поставили в начале: действительно ли Западная Римская империя в 476 году собственно целиком и полностью прекратила своё существование? Если угодно, можно сказать: она продолжала существовать в преобразованной форме ещё по меньшей мере добрую тысячу лет, и Европа ещё между 500 и 1500 годами была объединена под властью Рима — разумеется больше не в Римской империи, а в римской церкви, которая однако по своей организации потрясающе точно продолжала дело империи. Только теперь Римская империя стала духовной империей, у которой, впрочем, в её лучшие времена также не было недостатка и в светской власти. Эта духовная империя возможно даже продолжает существовать и сегодня, и в том числе она продолжает воздействовать и там, где она более не существует. Ещё и сегодня католические — или ставшие католическими — народы Европы совершенно отчётливо отличаются от тех народов, чьи традиции верований происходят не из Рима, а из Византии. Ещё и сегодня старая граница между Римом и Византией как граница мироощущения — в том числе в области политической культуры — отчётливо пролегает прямо через Восточный блок, между Польшей и Россией.

Но и нынешняя граница между Востоком и Западом в Европе имеет глубокие исторические корни, которые восходят к Риму, и как раз в этом случае даже к светскому Риму, к государству. Потому что в 800 году была же погибшая, но полностью никогда не забытая Западная Римская империя совершенно официально основана ещё раз: империя Карла Великого [8] была недвусмысленно провозглашена не как новое творение, а как воссоздание Западной Римской империи. И географически в своём основном виде она несомненно почти точно соответствовала этой старой Западной Римской империи, даже если и несколько в уменьшенном и сдвинутом виде: Испания и Британия более не принадлежали к ней, зато принадлежала Германия — если не слишком точно воспринимать это — теперь уже не как раньше только до Рейна и до Дуная, а вплоть до Эльбы и до Баварского леса; так что примерно в границах нынешней Федеративной Республики Германия.[9]

Да, немцы поздно пришли в римскую Европу, в своём большинстве лишь во вторую, не в первую Западную Римскую империю; но здесь применимы слова: «Последние станут первыми» [10]. В то время, как Франкская империя Каролингов вскоре снова распалась, и королевства повсюду, с Францией во главе, мало–помалу превращались в негласные национальные государства, немцы ещё много столетий цеплялись за имперскую идею, пока в конце концов, почти иронически, не начали говорить о «Священной Римской империи германской нации» 

[11], которая продержалась еще почти до позавчерашнего дня, до 1806 года. И затем уже снова наготове была третья Западная Римская империя — а именно, империя Наполеона с его совершенно осознанными римскими созвучиями: Наполеон сначала был её консулом, а затем её императором, он ввёл орлов в качестве символов легионов, установил должности сенаторов и префектов, и он демонстративно пренебрегал национальными чувствами и традициями, на чём, однако, быстро потерпел неудачу. Национальные государства, наследники варварских царств, что в 476 году пришли на смену Западной Римской империи, были теперь (что стало окончательно ясно в ходе наполеоновских войн) сильнее, нежели римская идея единства, и Европа великого столетия с 1815 до 1914 года была Европой «отечеств».

Однако это также ещё была Европа своего рода. Не будем забывать, что её авторитетные государственные мужи — Меттерних, Наполеон III. и Бисмарк — всё же никогда полностью не теряли из виду европейские интересы за отечественными, и никогда не позволяли национальному делу, которому они служили, перевешивать определённые всеевропейские интересы. Каждый из них правил в течение долгого времени своей жизни — и не только своей страной, но и из своей страны — в скрытой форме — также Европой. То, что они делали это скрытно — вынуждены были так делать? — было трагедией Европы. Потому что в 19 веке во всеобщем сознании европейских народов римская идея единства впервые была полностью утрачена, и лишь это сделало возможным европейское саморастерзание в обеих мировых войнах.

Не то, чтобы не было всегда внутренних европейских войн — династические войны, религиозные войны, кабинетные войны, в последние столетия также всё больше национальные войны. Но никогда до мировых войн 20 века даже в военное время не терялось полностью чувство преобладающей общей принадлежности к Европе. И всегда мирные договоры — настоящие мирные договоры равных — после войны восстанавливали эту сплочённость. Можно сказать, что вся европейская история с 476 до 1914 года складывалась в симфонию из двух ведущих тем — старой римской темы единства и новой темы национального многообразия. Лишь в нашем столетии единство Европы одним или двумя поколениями было полностью забыто или же от него отреклись. Нации и национальные государства были всем; то, что их объединяло так долго, не значило более ничего. Результат нам известен.