В тени кокосовых пальм

— Ну, вы, советские, даже к чаю примешиваете политику, — усмехнулся англичанин. — Впрочем, ваш вопрос здесь задают ныне многие. И конечно, я всесторонне обдумал эту проблему. Чай — главное богатство острова, а мы в Англии — главные покупатели цейлонского чая и главные его экспортеры в десятки других стран. Если наши здешние плантации будут национализированы, а компенсация окажется недостаточной, то цейлонцев немедленно возникнут серьезные затруднения со сбытом их чая, а это, в свою очередь, нанесет ущерб их государственной казне. У них нет сейчас необходимых крупных сумм в валюте для выплаты нам удовлетворяющей нас компенсации в случае национализации плантаций. Так что пока я спокойно пью этот замена тельный чай…

В своих прогнозах английский плантатор глубоко ошибся. Не прошло и трех лет, как ланкийское правительство предприняло смелый шаг, чтобы покончить с остатками колониализма в экономике. Было национализировано 400 чайных, каучуковых и кокосовых плантаций общей площадью свыше 108 тысяч гектаров. Две трети этих земель занято под чаем. Важно отметить что среди национализированных крупных компаний оказались все 87 так называемых стерлинговых, или зарегистрированных в Англии. Так закончилась последняя глава английского господства на острове.

Уже совсем стемнело. Я благодарю хозяина за чай и Сигелу. Мы прощаемся. Выходя, я обращаю внимание и и висящий на стене пробковый шлем цвета хаки. Тот самый шлем, который был всегда одним из главных атрибутов колонизатора, как бы символом колониализма. Вспомнился рассказ знакомого индийского журналиста: в одном из клубов, объединяющих английских и плантаторов Ассама, существует традиция — каждый, кто уезжает на родину, в Англию, оставляет на стене в клубе свой пробковый шлем, а под ним подпись — имя владельца и годы его пребывания в Индии. К примеру: «Джон Смит, 1939–1947». В общем впечатляюще! А вместе с тем не напоминают ли эти пробковые шлемы кладбищенские памятники уходящему колониальному прошлому?

..Чайный аукцион в Коломбо — зрелище весьма интересное. Аукцион происходит в здании Цейлонской торговой палаты. Центральный зал похож на университетскую аудиторию с длинными скамьями и столами, развернутыми полуамфитеатром. В конце зала — кафедра, но на ней не профессор, а главный брокер из местной ассоциации продавцов чая. На стене позади брокера — круглые настенные часы, похожие на те, что бывают в студенческих аудиториях. Но полного сходства с университетским залом не получится, ибо на скамьях сидят не студенты, а маститые представители британских частных фирм «Липтон», «Брук Бонд» и других. Представитель каждой компании имеет свое постоянное место. Главный брокер стучит молотком по кафедре и громко объявляет одни лишь цифры:

— Один девяносто! Один девяносто! Два! Два двадцать! Два сорок!

Это цена, предложенная за фунт чая. Каждые двадцать пять — тридцать секунд совершается сделка. Здесь продаются лучшие сорта чая.

В соседнем зале — аукцион более дешевых сортов чая. Публика тут попроще: в основном агенты-посредники. И вся процедура здесь проходит не так помпезно, более оживленно, в более быстром темпе. Ряд компаний посылают своих агентов па оба аукциона.

В двух залах чайного аукциона на столах лежат каталоги с описанием продающихся сортов чая. Должен заметить, что подавляющее большинство людей, вероятно, имеют слабое представление о настоящем, перво сортном чае, не знают его подлинного аромата и вкуса Как правило, к широкому потребителю чай высшего сорта приходит уже перемешанным с чаем низших сор тов, ибо огромный спрос на чай во всем мире вряд ли даже на четверть можно удовлетворить лучшими по качеству сортами, несмотря на то что мировое производство чая за последние годы тоже выросло колоссально.

Чай трудно купить на аукционе сразу в большом количестве. Ведь он собирается небольшими партиями по 20–30 ящиков, то есть от половины до полутора тонн Каждый такой сбор имеет свою особую марку, свои сугубо индивидуальные показатели.

В Коломбо самый большой в мире чайный аукцион Здесь продается до 170 тысяч тонн чая в год. На втором месте стоит лондонский аукцион: 160 тысяч тонн на третьем — калькуттский: 140 тысяч тонн; на четвертом — аукцион в Найроби.