В тени короля

В центре ложи, на широкой софе, обитой тёмно-синим бархатом, развалился король, потеснив свою супругу к самому краю. В белоснежном мундире с золотыми пуговицами и эполетами, он с самодовольной улыбкой потягивал вино из хрустального бокала. На лакированном чёрном поясе поблёскивал крупным рубином кинжал, с коим Юстиниан в последнее время не расставался. Весь вид монарха, каждый его взгляд, каждый жест были преисполнены величием. Воистину, что король умел лучше всего, так это почивать на чужих лаврах.

Лаура, совершенно не замечая несправедливого притеснения со стороны царствующего супруга, самозабвенно погрузилась в беседу с Титом, старшим Флоресом. Худощавый и жилистый, с бронзовым загаром, горбатым носом и колючими чёрными глазками, он скорее походил на неотёсанного крестьянина, нежели на главу одного из самых богатых семейств Прибрежья. Рядом, с ликом ревностной добродетели, восседал Аргус. Изредка священник вклинивался в разговор, озаряя собеседников очередной протухшей премудростью, и, кажется, королеве нравилась его компания, в отличие от Корнута: уж кого-кого, а этого слизняка хотелось здесь видеть меньше всего.

Младший Флорес, то ли Мартин, то ли Маркус — Корнуту всё не удавалось запомнить его имя, усердно обхаживал принцессу Викторию, несказанно польщённую вниманием такого видного кавалера. Девица то звонко хохотала, то кокетливо помахивала ажурным веером, то, вдруг вспомнив о приличии, скромно опускала свои большие тёмные глаза в пол. Луна, определённо ревнуя к старшей сестре, сердито надулась, делая вид, что увлечённая друг другом парочка ей абсолютно безразлична.

Здесь же был и Дий, и казначей с сенешалем. Для полной идиллии не хватало Силвана, но осчастливить своим присутствием монаршую ложу у генерала не получилось. Немудрено, с масштабной стройкой новой воинской части на месте Старого рынка у него появилось забот по самое горло, и в этот момент Корнут откровенно завидовал военачальнику: он готов был терпеть свою мигрень целый месяц, лишь бы не появляться на проклятой Арене, больше походившей на кровавое капище. А сегодня оно выглядело особенно жутко: левую половину поля занимал частокол; плотно подогнанные друг к другу брёвна образовывали прямоугольник и смотрели в синее бездонное небо заострёнными пиками. Смотрели в небо и мёртвые глаза отрубленных голов, гроздьями подвешенных на ржавые крючья столбов, вбитых в землю по краям арены — сопротивленцы и все те, кто посмел пойти против священных Заветов.

Корнуту не было их жаль, но его коробило от вида маленьких детских головок. Ему то и дело приходилось напоминать себе о той страшной ночи, мысленно убеждать себя, что людей среди них не было, только мерзкие вырожденцы, которым, к счастью, уже не вырасти в опаснейших монстров. Но некоторые из них столь сильно походили на обыкновенных человеческих детей, что он был вынужден приказать изуродовать им лица во избежание нежелательных инцидентов.

Внимание Корнута привлёк девичий возглас. Белокурая фрейлина с задорно вздёрнутым носиком и плеядой веснушек на персиковых щёчках прикрыла ладошкой рот, с неподдельным восхищением внимая шефу полиции.

— Я выпустил в него весь барабан, — продолжал свой рассказ Шед. — Представьте себе, милочка, все шесть пуль, без единого промаха! И только выстрелом в голову мне наконец удалось уложить выродка. Этот Севир, скажу я вам, даже среди скорпионов считался настоящим чудовищем.

— Какой ужас! — выдохнула потрясённая слушательница, сцепив у груди пальцы в замок. — Я бы, наверное, упала замертво только от одного его вида. Вы такой отважный, господин Шед, истинный герой!

— Это всего лишь моя работа, — похотливо подмигнул тот, облизывая тонкие потрескавшиеся губы. — Но не бойтесь, душенька моя, теперь вы можете смотреть на выродка сколько вам заблагорассудится. Будьте покойны, его взгляд больше не убивает. Правда, отсюда не особо разглядеть, но если пожелаете, я могу организовать вам приватную экскурсию. Между прочим, там и знаменитый Разрушитель, вон, рядышком висит.

Корнут раздражённо закатил глаза: от дешёвого фарса шефа полиции начинало подташнивать. Чёртов прохвост буквально сиял натёртым медяком. Несмотря на жару, восседал он в чёрном костюме без единой морщинки и примятости и горделиво сверкал золотым орденом на груди. На широкополой шляпе, отбрасывающей тень на верхнюю часть лица, переливалась чёрная атласная лента с позолоченной бляхой. Что за безвкусица! Сколько ни отмывай этого проходимца, сколько ни наряжай, а вонь Северный Ямы будет шлейфом тянуться за ним до самой смерти, и дело вовсе не в происхождении — Корнут и сам выходец из мест ничем не лучше грязных фавел с пропитанными мочой и дерьмом проулками. Нет, дело во врождённом благонравии, а оно сродни таланту — далеко не каждый обладает этим редчайшим даром, не Шед уж точно. Впрочем, его присутствие здесь объяснялось весьма банально: высокопоставленные гости наверняка захотели бы услышать из первых уст историю победы над Стальным Пером, и в роли шута шеф полиции смотрелся вполне гармонично.