В тени короля

— Да, экс-принцепс действительно опытный политик, — медленно проговорил магистр. — Но, стоит отдать должное, только благодаря ему вы сейчас здесь, и наш союз может оказаться очень эффективным.

— В этом я не сомневаюсь! Что стоит Легиону с его могуществом объединить влиятельные семьи в своих интересах? И всего лишь за это вы получите особый статус, станете независимой республикой и освободитесь от всех обязанностей и податей. Звучит весьма соблазнительно, вы не находите?

— Не соблазнительнее вашего прекрасного личика в золотом сиянии короны, Ваше Высочество. Что ж, мне ещё предстоит посоветоваться с остальными магистрами, но, уверяю, их решение вас обрадует. Однажды они поддержали вас, поддержат и на этот раз.

— И как долго мне ждать их ответа? — его заявление немного приглушило радость Ровены. Оказывается, согласие первого магистра ещё не означает согласие Легиона. А что, если кто-то из других работорговцев прельстится королевской наградой за её голову? Совсем не радужная перспектива… — Вам же прекрасно известен мой нынешний статус. Юстиниан заплатит любые деньги, чтобы заполучить меня. Но прошу, напомните вашим компаньонам, что независимость Легиону не видать, пока на троне этот проклятый узурпатор!

Брутус многозначительно подмигнул:

— Не волнуйтесь, моя принцесса, у Юстиниана нет того, что могло бы обольстить хоть кого-то из магистров.

Его заверения казались убедительными, и впервые за эти невероятно сложные месяцы Ровена по-настоящему осознала, насколько близка к вожделенной цели. Вот он — исторический момент! Рубеж, когда старая система уже бьётся в агонии, а новая только начинает зарождаться. Да, перемены обойдутся немалой кровью, но даже через сотни лет осквернённые, впрочем, как и свободные, будут чтить и помнить её имя, потому что при её правлении Прибрежье станет могущественным и справедливым государством!

Беседа с магистром продлилась до самой ночи. Как оказалось, богатых семей, недовольных правлением Юстиниана, куда больше, чем Ровена предполагала. Войска под юрисдикцией короля были слабы и беспомощны перед опасными тварями и уруттанцами, регулярно разоряющими поселения и караваны. Полиция погрязла в коррупции, а налоги росли чуть ли не ежегодно. Максиану кое-как удавалось сдерживать алчность и Сената, и монарха, но сейчас, когда принцепсом стал канселариус, будущее государства выглядело совсем не оптимистично. Теперь полиция могла ворваться в любой дом и арестовать кого угодно, а это только первый месяц дядюшкиного «правления». Магнаты страны роптали, насторожённо наблюдая за распоясавшимся монархом. Наверняка они охотно поддержат новую королеву, если пообещать им стабильность и сносные условия. Судя по всему, своими кознями дядя сам себе вырыл яму.

Захмелевшая, но абсолютно счастливая Ровена, тепло попрощавшись с новым союзником, отправилась к себе в спальню.

— Я же говорила, у нас всё получится, — поднявшись по лестнице, она обхватила руку Харо. — А ты сомневался во мне, помнишь?

Он лишь укоризненно покачал головой.

— Ну что опять тебе не нравится? — остановившись у спальни, Ровена возмущённо насупилась. — Вечно ты всем недоволен. И скажи мне на милость, что за глупые выходки там, в гостиной? Это что, ревность? Признавайся!

Харо мягко сжал её плечи:

— Я просто хочу уберечь тебя от беды, принцесса. Этот Брутус — месмерит в овечьей шкуре. Ты должна вести себя предельно осторожно, а вместо этого распиваешь с ним вино, как со старым приятелем!

Внизу живота разлилось знакомое тепло. Такое иногда случалось, когда Харо прикасался к ней, а его негодование только раззадоривало, так и хотелось подразнить его немного. Рассмеявшись, Ровена стянула с него маску и, привстав на носочки, приблизилась к его губам своими:

— А мне он показался вполне приятным господином.

— Неужели? — его дыхание обжигало, глаза тускло поблёскивали в полумраке.

— Всё-таки ты ревнуешь! — она скользнула пальцами по его шее и прижалась к нему, застыв в ожидании поцелуя.

— Ты пока не принадлежишь мне, Ровена. Я не имею права на ревность, — Харо произнёс это сдавленно, едва слышно.

Его тело чуть подрагивало, дыхание сделалось тяжёлым, прерывистым. Ровена чувствовала — он хочет её, но старательно сдерживает себя, игнорируя её игру. Впрочем, сейчас она была не против немного преступить ту грань невинных поцелуев, испытать нечто более волнительное.

— А ты, значит, хотел бы обладать мной полностью? — Ровена провела ладонью по его груди, удивляясь своей смелости.

— Ты пьяна. Тебе пора спать.

Надо же! Оказывается, ему не нравятся пьяные принцессы. Какой привередливый!

— Ты грубый, невозможный, упрямый… скорпион, — она слегка толкнула его в грудь. — А ещё ты…

Харо не дал ей досказать, поддался провокациям, приняв игру. Поцелуй был жадный, глубокий; его руки заскользили по её спине, остановились чуть ниже. Он грубовато прижал её к себе, и Ровена ощутила, насколько сильно он хочет её.