В тени пророчества. Дилогия (СИ)

— А мы поверили, Мишенька. Она так убедительно говорила! — ответила бабушка.

* * *

— Ну, пока… — Мы с Викой стояли на площадке перед её дверью. Молчали, как два идиота. Она не хотела идти, я не хотел ее отпускать, и оба не знали что сказать.

— Я, это, завтра зайду… — сказал я, опуская глаза.

— Зачем? — тихо спросила она, рассматривая пол.

— Винду ставить. Я обещал. Помнишь?

Она помнила. Это было утром, но как будто в прошлой жизни.

— Да. Приходи. — Продолжила она не поднимая взгляда. Я взял ее за подбородок приподнял и глянул в ясные глаза.

— Что ты почувствовала, когда подумала, что я мертв? Скажи, мне. Пожалуйста.

Она взяла мою руку и отвела в сторону, вновь опустив глаза. Но все ее манипуляции были какие-то вялые, совсем не похожие на ту боевую Вику, которую я знал.

— Чувствовала потерю. Что теряю что-то. Большее, чем просто соседа.

— А…

— Не знаю. — Перебила она — Мне надо разобраться в себе. Это произошло слишком неожиданно, пойми. Дай время…

— Хорошо. — Я засиял. В этот момент стало неважным то, что произошло энное время назад. Я даже чем-то был благодарен тем недоноскам, за то, что подарили мне этот восхитительный миг. Подарили… Нет, еще не победу, но уже начало победы!

«2:2». Счет равный. Теперь ее ход.

— Спокойной ночи, Вик.

— Спокойной ночи. И…

Я поднял взгляд

— …С днем рождения тебя. Вторым! — улыбнулась она.

Я улыбнулся в ответ.

— Спасибо!

— И еще раз прошу, не дави на меня! — добавила она, закрывая дверь.

— Хорошо. — Ответил я закрытой двери…

* * *

Македония, Фессалоники, 1031 год от основания Рима

— Так получилось, что Рим, маленькая деревушка в среднем течении Тибра, стала вначале крупным городом, затем повелителем Италии, после — всего Средиземноморья. Сейчас Империя — это половина цивилизованного мира.

Легат кивнул.

— По мере того, как город набирал мощь и богатство, разные люди устремились в него, жаждая перехватить хоть малую толику того, что текло в руки неспокойной республики. Были это и гордые наемники, и талантливые ремесленники, и опытные торговцы, и ланисты, и работорговцы. Кого только не было! Растущий город требовал все больше и больше, ведь за все платили бесчисленные провинции и владения.

Но были люди, которым оказались не нужны деньги. Их не интересовали картины и статуи, они холодно относились к хорошему вину. — Старик смачно пригубил из кружки, не скрывая удовольствия. — И даже воинская доблесть не была для них главной ценностью. Догадываешься, что им было нужно?

— Власть. В чистом виде. — Холодно отчеканил Диокл.

— Именно! — взмахнул рукой собеседник. — Именно что в чистом виде! И эти люди не были нобилями, не были богатыми всадниками. Многие даже не были римлянами. А кое-кто был беден, имея только то, что нес на себе. Но они оказались способны эту власть получить и удержать. Их было много, и они стекались отовсюду, куда доходила сандалия римского легионера: из Галлии, Британии, Греции, Македонии, Сирии, Египта, с берегов Евксинского Понта, с Дунайской границы: отовсюду текли они в Вечный город, понимая, что вся власть Империи находится там и только там. Это были и темные шаманы варваров, и искусные чародеи Востока, и изнеженные колдуны Африки…

И в один миг их стало слишком много для маленькой республики.

Тогда возникли клики, разные группировки, которые стали рвать куски друг у друга из глоток, зачастую вместе с самими глотками.

— И начались гражданские войны.

— Да. Бич Рима. Гражданские войны. Вначале борьба шла в сенате, внутри видавшего многое на своем веку заведения. Потом масштабы выросли. После взятия Рима Суллой Счастливым все увидели, что государством правят не кучки идиотов, которых они поддерживали в борьбе друг с другом, а тот, кто может держать в руках всю эту аристократическую кодлу. Единый правитель. Как его ни назови: принцепс, диктатор, цезарь — это единый повелитель огромной Империи.

Так началась борьба за единого правителя. Марий, Помпей, Цезарь, Красс, Антоний, Октавиан. Разные люди ставили на разных лошадок.

Но со временем эпоха республики подошла к концу. Вместе с ней исчезло большинство колдовских клик, хотевших всего ради всего. Продолжительность жизни колдуна в Риме определялась его настырностью и гибкостью по отношению к оппонентам. И в итоге остались только те, кто принял правила игры, научился подстраивать себя под интересы Империи, а не наоборот.

Так появился принципат, институт императорской власти. После победы Октавиана над Антонием оставшиеся собрались в Антиохии и решили все спорные вопросы, разделив Империю на зоны и сферы влияния.

Наступил Золотой Век. Империя была сильна и едина, все вопросы клики решали сами, между собой, не втягивая в это дело императоров. Ну, вмешивались, конечно, не без этого, но в основном, мирские дела решали миряне, колдовские — колдуны. Простой народ жил сам по себе, никак не ощущая присутствия у власти колдовских группировок. Так было почти триста лет.