В тени трона

Вынужденная эмиграция грозила затянуться надолго, и если пускать глубокие корни в Европе у Михаила не было нужды – судьба капризна и переменчива, старший брат может изменить свое решение, – то достойное обустройство на новом месте входило в его и Наташины планы. Решено было без спешки перебраться в Англию и там поселиться – Михаилу нравился британский уклад жизни, да и близкое родство с королевской семьей повлияло на решение: король приходился ему двоюродным братом, вдовствующая императрица Александра – родной теткой. Кроме того, в Лондоне жил его двоюродный дядя, великий князь Михаил Михайлович, по семейному прозвищу Миш-Миш, с женой, графиней Софией Торби, внучкой великого Пушкина. Миш-Миш, подобно Михаилу Александровичу, еще в царствование Александра Третьего вступил с морганатический брак со своей не столь родовитой, как хотелось бы, избранницей, восстановил против себя Семью и был со скандалом выслан из России. Вначале знаменитые ссыльные поселились в Каннах, а оттуда перебрались в Англию. В Лондоне изгнанники прекрасно прижились, были приняты в высшем свете и даже в королевском Вестминстере: родная кровь не водица, хотя и не всегда, как показывает опыт.

А в апартаментах отеля «Парк», на средиземноморском берегу, время катилось мягко и легко, как дорогой автомобиль на упругих рессорах. Новая жизнь только налаживалась и понемногу становилась привычной – для Михаила сложней, для Наташи проще, а для детей совсем легко и интересно. Нужно было не спеша подыскать и нанять штат прислуги: горничных для Наташи и Таты, камердинера, гувернантку, бонну для Георгия, шофера. Отыскался и кандидат на должность личного секретаря Михаила – Николай Джонсон, давний его знакомец, сверстник и однокашник по учебе в военном училище, на заре армейской карьеры. Джонсон, несмотря на английскую фамилию и приятельское прозвище Джонни, был православный курский уроженец и по-русски говорил свободней, чем по-английски. Владел он и французским, и немецким, был широко образован и вдохновенно играл на фортепьяно и флейте. Такой набор достоинств обладал высокой ценностью в глазах великого князя, любившего музицировать в домашнем кругу; юношеское приятельство перетекло в зрелую дружбу, продолжавшуюся до последнего часа Джонни и закончившуюся трагически в ночном лесу под Пермью.

Каннская идиллическая передышка успокоительно действовала на нервы Натальи и на язву Михаила. В своем отеле ссыльные не чувствовали себя отрезанными от шумной жизни и не мучились приступами одиночества: знакомые, по большей части приезжие из России, навещали их, деятельная и общительная Наташа приглашала погостить на Лазурный Берег русских артистов, гастролировавших во Франции. К этому надо добавить, что и жандармская осада не была снята с семьи «графа и графини Брасовых»: агенты Гуго Бринта доносили, что поднадзорный удручен наказанием, подавлен и редко выходит из отеля. Сам Гуго, можно сказать, вышел сухим из воды и сохранил свои позиции в глазах петербургского начальства: провал операции «Свадьба» свалили на генерала Герасимова, разрешившего сыщикам разъезжать в поездах по железной дороге, а не преследовать великого князя на моторах и таким образом позволившего ему ускользнуть от преследователей. В результате Курт отделался устным порицанием и остался на плаву: проверенных зарубежных агентов надо беречь, они идут на вес золота. Вот и берегли…

* * *

После Февральской революции и Октябрьского переворота проверенный Гуго Бринт, недолго думая, сменил начальство и перешел на службу к большевикам. После рутинных заданий по слежке за белоэмигрантами в Берлине и Париже он успешно прошел собеседование с руководством и был зачислен в ИНО – Иностранный отдел ВЧК; в его послужном списке немало успешных дел, в том числе и мокрых. Во время Второй мировой войны был внедрен в ряды антигитлеровского французского Сопротивления для наблюдения за лидерами движения. Сразу после окончания войны арестован в Австрии агентами Смерша, доставлен в Москву, обвинен в шпионаже в пользу германской разведки, приговорен к высшей мере и расстрелян.

* * *