В тихом омуте

Дед схватил меня за руку и сделал движение пальцами, словно бы очерчивал предмет, о котором я говорила:

– Такая маленькая черная коробочка на креплении? Она разлетелась при ударе о дерево. Я нашел ее там, у дороги, но не стал забирать с собой, вся просто негодная.

Я нахмурилась. Навигатора было жаль. Старенький, но я привыкла к нему.

– Мне нужен автомобиль, могу я арендовать его у кого-то здесь, в поселке?

Дед нахмурился.

– Арендовать?

– Взять на время. Когда приедет Лиза…

– Лиза? – удивился Даня.

– Зачем арендовать, – перебил его дед, – у Дани есть свободные машины, пара найдется точно.

– Не думаю, что хоть одна подойдет ей, – с сомнением покачал головой Даня.

– Отчего же? – вцепилась я в идею Семёна. – Лишь бы ехала.

Он указал рукой вглубь гаража, предлагая пройти туда. Там оказалась вторая дверь, которая вела во двор. За большим гаражом я не заметила дом позади, к которому мы и вышли. Это был большой деревянный дом, с выделявшейся новой кирпичной пристройкой. Рядом с крыльцом стояли две машины и мотоцикл с «люлькой».

– Умеете управлять мотоциклом?

– Шутите? – я заулыбалась.

Но Даня не шутил.

Я приблизилась к дому, разглядывая автомобили. Занавеска на одном и окон дернулась, за ней явно кто-то стоял, но показывать своего присутствия не желал. Я пригляделась, занавеска больше не двигалась. Хмыкнув про себя, я принялась рассматривать стоящие во дворе автомобили. Старый УАЗ, как у Семёна, но более потасканный, и древние «Жигули» выгоревшего красного цвета.

– Кажется, мне ехать через лес к дому, – сказала я, – этот более подходит, – я указала на УАЗ.

– На бензине можно разориться, – с усмешкой заметил дед и хлопнул Даню чуть повыше локтя – куда достал. – К вечеру приведешь в порядок?

– Она едет туда? – спросил Даня, поглядывая на меня с каким-то благоговейным страхом.

Дед кивнул.

– У нас красивый поселок, и озеро совсем рядом, зачем вам жить одной в лесу? – спросил он. – Там все заброшено и ни души.

– Как раз то, что надо, – кивнула я. – Это дом подруги, я приехала в отпуск, чтобы отдохнуть.

– Лизы? Вы подруга Лизаветы Сироткиной?

Дед снова шлепнул Даню по руке, но уже в каком-то ином ключе.

– Не обращайте внимания. Поселок маленький, а слухи большие.

– О Лизе? Или о доме?

– Да, немного того и другого. Только дом этот не ее вовсе. Принадлежит ее деду.

– Принадлежал, – мягко поправила я его. – Захар умер, и теперь дом принадлежит Лизе.

Дед услужливо кивнул, но на лице его и Дани я заметила легкое беспокойство.

– Странно, что дом унаследовала Лиза, а не ее мать.

– Тетя Настя умерла несколько лет назад, – сказала я. – Думала, вы знаете.

– Нам не от кого знать, Лизавета нечастый гость здесь, особенно в последние годы, а связи с Настей у нас давно нет.

– Вот как. Значит, сама она не бывала здесь?

– Должно быть, лет пятнадцать, если не больше. После смерти Сергея, отца ее, Лизавета здесь не появлялась.

Получалось, Лиза отправила меня в дом, который сама и не знала вовсе. Было ли там все так радужно, как она описывала?

– Надеюсь, дом на месте и его не смыло в озеро, – невесело улыбнулась я.

– Со смерти старика Захара и не бывал в доме, – дед отвернулся от меня, устремив взор куда-то к озеру, которое едва виднелось за деревьями.

– Деда Лизы?

– Да, Сироткина.

– Рыбачили мы на днях, были неподалеку, – сказал Данил. – Жуткий он.

– Брось ты ее пугать, – махнул рукой в его сторону дед. – Мы вернемся за машиной позже, не забудь бак залить.

Он подхватил меня под локоть и потянул к своей машине.

– Милка, должно быть, заждалась нас.

Я мягко вывернулась из его руки и повернула обратно.

– Один момент, – сказала я и заглянула в багажник своей разбитой машины. – Тут был мольберт. В своих вещах, которые вы занесли в гостиницу, я его не нашла. Надеюсь, он не повредился при аварии.

Багажник был пуст, не считая непонятно как попавших туда пожухлых листьев.

– Вы об этой странной деревяшке? – дед кивком подозвал меня и открыл заднюю дверь своей машины. – Я сегодня только заметил, что не выложил ее.

– Мольберт. На него крепится холст на подрамнике.

Дед непонимающе уставился на меня, затем перевел взгляд на деревянную конструкцию. Я подумала, что из всех слов он понял только «крепится» и пытался понять к чему именно.

– Это чтобы рисовать, – пояснила я.

Мольберт лежал на заднем сиденье УАЗа и был целехонек. Я села в машину и поежилась от взгляда Дани. Он был сильно встревожен, и эта тревога передалась мне. Меня буквально распирало узнать, что так пугало в этом доме такого здорового мужика, как Даня, но дед лишь отмахнулся, сказав, что местные – мастаки выдумывать всякую чушь. Поняв, что у деда выспрашивать нет смысла, я решила позвонить вечером Лизе и расспросить ее.

Пока дед травил какие-то истории за столом, я извинилась и вышла в уютную гостиную, все так же погруженную в полутьму. Горел лишь один ночник у самой лестницы – уступка старика темному времени суток. Отец Милы сидел на прежнем месте, поблескивая толстыми стеклами очков.

Я подошла к нему и присела на кресло напротив.

– Добрый вечер, Леонид Илларионович.

– Прошу вас, просто Ларионыч. Играете? – спросил он.