В тихом омуте

Джеймс тяжело вздохнул и в двух словах обрисовал ей положение. Признался, что на карту поставлено его будущее, а Китти вполне по силам ему помешать.

- Но ведь не может же она не спускать с тебя глаз сутками напролет! изумилась Николя. - Спать-то когда-нибудь надо.

- Ты не знаешь Китти, - снова вздохнул Джеймс. - Насколько мне известно, Дракула тоже мог долго обходится без сна.

Николя свернула направо, на дорогу, ведущую к Грин-Лейн. Они миновали Пони-коттедж. Джеймс внимательно всмотрелся в окна, но, как ни приглядывался, света нигде не заметил. Впереди замаячила "Темная лошадка". Слева раскинулось поле для игры в крикет, в лунном свете отливавшее серебром. В конце его темнела крыша павильона.

- Вот мы где укроемся! - указала Николя.

- В павильоне?

- Да. - Она расхохоталась и одной рукой легонько стиснула его ладонь. - Ты не увлекаешься крикетом?

Они миновали паб, обогнули дом Кайта-Фортескью, на крыльце которого горел свет, оставленный Джеймсом. Еще полсотни ярдов, и Николя крутанула руль и загнала "триумф" в глубокую тень под деревьями на краю игрового поля. Она заглушила мотор, а Джеймс спросил:

- Разве павильон не запирается на ночь?

- Запирается, конечно, - спокойно ответила Николя, вытаскивая ключ из замка зажигания.

- Как же мы тогда...

- А вот как! - звонко рассмеялась Николя и покрутила перед его носом связкой ключей. - С помощью вот этого. Оливер - президент клуба, и у него есть персональный ключ.

Джеймс молча проследовал за ней по затененной дорожке и поднялся по ступенькам к входной двери. Николя попробовала один из ключей, но он не подошел. Она вставила другой ключ, повернула и - дверь распахнулась. В павильоне было темно, хоть глаз выколи... Джеймс протянул руку, нащупал пышную грудь, но Николя неожиданно для него попятилась и растворилась во мраке. В следующее мгновение он услышал, как входная дверь закрылась и лязгнула задвижка.

- Нужно включить свет, - предложила Николя.

- Да, но ведь кто-нибудь может заметить...

- Я не могу без света, - отрезала Николя. Ее каблучки зацокали по деревянному полу; Джеймс же терпеливо ждал. Он, конечно, тоже предпочитал предаваться любви при свете, но сейчас колебался, опасаясь, что свет может их выдать. Но вот чиркнула спичка, и он услышал голос Николя:

- Это газовая плита - на ней готовят чай.

В следующую секунду он и сам разглядел аккуратную плиту. Николя повернула рычажок, поднесла спичку, и над плитой весело заплясало голубоватое колечко пламени.

Джеймс огляделся по сторонам. Не павильон, а склад какой-то. Хранилище инвентаря. Полки открытого шкафа ломились от клюшек, перчаток и наколенников, вдоль стены стояла длинная скамья, а в углу, доступ к которому преграждала баррикада стульев, виднелась плетеная корзина, наполовину заполненная мячиками. Стол, напоминавший скорее верстак, был завален всяким барахлом: рядом с бутылкой растительного масла лежала одинокая клюшка, а вокруг неё валялись обломки карандаша, столбиками торчали пустые жестянки из-под пива, вразброс валялись покореженные мячики.

Джеймс посмотрел на Николя - силуэт её роскошного тела, облаченного в платье, под которым не было ничего, кроме самой Николя, отчетливо вырисовывался на фоне газовой горелки. Джеймс приблизился к ней на расстояние вытянутой руки; глаза его любовались зеленоглазой красоткой, а руки, не дожидаясь команды, как-то сами собой начали гладить плечи, предплечья и вот теперь уже груди Николя. Еще минуту назад Джеймсу было не по себе - мысли о Китти никак не шли у него из головы, и в любой миг он ожидал грозного окрика, уже заранее съеживался и вжимал голову в плечи. Теперь же, манящая близость Николя, зеленые глазищи, внезапно сузившиеся, как у кошки, её неприкрытая сексуальность, настолько возбудили его, что он напрочь позабыл об опасности. Николя шагнула к нему, а Джеймс уже стянул бретельки платья с её обнаженных плеч и медленно спускал платье ниже и ниже...

Да, все это происходило в реальности, он был непосредственным участником этой волнующей сцены, и тем не менее Джеймсу казалось, что он грезит. Было тут и впрямь что-то потустороннее - шипящий газовый рожок, призрачно-голубоватые язычки пламени, диковатое окружение, разбросанный спортивный инвентарь... Джеймс вдруг вообразил себя одним из участников турнира по крикету. Вот он замахивается клюшкой, бьет и слышит одобрительные крики зрителей: "Вот это удар!"...

Из оцепенения его выхватил возглас Николя.

- Ой! - вырвалось у нее. - Что-то немножко больно...