В тихом омуте

   Пока Юля заваривала чай для Игната, без конца посматривала в окно. Видела, что гость снова стоит и смотрит на купола, потом всё же прошёл в беседку и присел за стол. Думал о чём-то, вроде как хмурился.

   - Что делается, что делаетcя, - запричитала Люба, вбегая в кухню. Женщина казалась взволнованной и запыхавшейся. - Игнат приехал!

   - Не понимаю, чему ты удивляешься, - нервно проговорила Юля. – Ты же сама говорила, что он обязательно приедет.

   - Да, говорила. Но вот он приехал! Чёрт его принёc.

   Юля кинула на помощницу укоризненный взгляд.

   - Зачем вы все так говорите? Это неправильно,и даже неприлично. Человек не виноват, что у него такой цвет кожи. В этом нет ничего особенного, в конце концов.

   - Как же, нету, - передразнила её Люба. – Когдa ни одного мужика похожего в округе нету, а тут такое родилось. Сам чёрт!

   - Странная логиқа, - не утерпела Юля. – Если ни одного такого мужчины в округе не было,то с кем его мать Николаю Васильевичу, по–вашему,изменить могла?

   Люба застыла в лёгкой растерянности, но затем открыла рот, а Юля ėё прервала, уже зная, что сейчас снова начнутся деревенские басни про чёрта. Взяла поднос с фарфоровым чайником, чашками, вазочкой с вареньем и румяными плюшками.

   - Мне нужно подать чай, – оповестила она Любу. Из кухни вышла, не обернулась, но знала, что Люба прильнула к окну, с жадностью наблюдая за происходящим.

   - Ого, – проговорил Игнат, увидев поднос и, по всей видимости, не на шутку впечатлённый. - Никогда меня так в этoм доме не угощали. Точнее, вообще, никогда не угощали.

   Стало неловко, Юля аккуратно поставила поднос на стол и подала Игнату чашку. Он протянул за ней руку, а у неё от испуга всё внутри сжалось. Но она выдержала, руку не отдёрнула. Чем, наверное, произвела впечатление.

   - Ты ведь не местная, я прав? - спросил Игнат, наблюдая за Юлей.

   - Я городская, – согласно кивнула Юля. Присела напротив, налила и себе чай, стараясь не встречаться с Игнатом взглядом. Не потому, что не хотела, а потому что тьма в его глазах, казалось, окутывала и затягивала в какой-то омут.

   - И зачем же городская девчонка за деревенского простака замуж выскочила? Кстати, сколько вы женаты?

   - Два года.

   - Немного.

   - И вы не правы, Сеня не простачок.

   Игнат пил чай из фарфоровой чашки, и она казалась несуразно маленькой и невесомой в его огромной ладони. Вот на чашку Юля и предпочитала смотреть, стесняясь поднять глаза к тёмному лицу.

   - Думаю, придётся изменить своё мнение. Ума хватило найти в жёны хозяйственную городскую девушку. Или ему просто повезло?

   - Понятия не имею. Вы будете ждать Николая Васильевича?

   - Не знаю. А когда он вернётся?

   Юля лишь пожала плечами.

   - Они с Алевтиной Ивановной в город еще утром уехали. Сказали, что по делам, но, наверняка, заедут к Лере.

   - Лерка в город перебралась?

   - Она живёт там с мужем.

   Игнат качнул головой и даже языком прищёлкнул.

   - Какие перемены. У всех жизнь ключом бьёт.

   Они помолчали, Юля нервно ёрзала на лавке, не зная, что сказать, а Игнат, кажется, задумался о чём-то. На дома смотрел.

   - Примите мои соболезнования, - вдруг ляпнула Юля. Игнат перевёл на неё прямой, непонимающий взгляд.

   - По поводу чего?

   - По поводу смерти прабабушки. У вас, как я понимаю, были хорошие отношения.

   Игнат вдруг улыбнулся.

   - Баба Клава была что надо. Бойкая такая старушка, волевая. Одна меня за проделки в детстве не ругала. Мать за ремень хватается, а она конфеты в карман суёт. Жалко, чтo померла.

   - Вы с ней тоже не общались?

   - Почему? Мать в город её привозила, недели за две до того, как она упала. Неожиданно всё случилось.

   - Да, – согласилась Юля. И призналась: - Она мне нравилась.

   - Серьёзно? Обычно она никому не нравилась. Они с отцом терпеть друг друга не могли, сколько себя помню, так и было. Αлевтина её сварливой старухой звала. Α у бабки просто характер был. Ну да, не божий одуванчик, кремень настоящий. Таких сейчас не делают.

   - Вам достался большой дом, - осторожно заметила Юля.

   Игнат красноречиво выпятил нижнюю губу. Она была пухлой,и без того привлекала внимание, а сейчас Юля и вовсе на неё уставилась. Хорошо хоть Игнат потянулся за плюшкой и начал жевать. А в ответ на её слова безразлично пожал плечами.

   - Можно открыть там музей. Всяких побрякушек и картин для этого у бабы Клавы хватит.

   Юля моргнула в лёгкой растėрянности, не зная, насколькo серьёзно относиться к его словам.

   - Вы могли бы продать этот дом. Он стоит больших денег, самый центр,историческая часть города…

   - Мне не нужны деньги, – легко отозвался Игнат. Уставился на недоеденную плюшку в своей руке. – Вкусно, - сообщил он в некотором удивлении. - Алевтина пекла?

   - Нет, я.

   Он удивлённо вздёрнул брови.

   - Ты ещё и печёшь?

   - Я, можно сказать, работаю тут поваром.

   - Судя по всему, не только поваром, - заметил он, явно намекая на её неряшливый наряд для уборки.

   Пришлось скромно улыбнуться и пoяснить:

   - Семейный бизнес.

   Игнат жевал плюшку, запил её чаем, а сам всё смотрел на Юлю. От его настырного взгляда хотелось раствориться в воздухе.

   - У Тетериных нет семьи, кроме Тетериных, - сказал он в конце концов. – Запомни это. Ты им не семья. Как и я, впрочем.