В тихом омуте...

Я прошлась по комнате, царапнула ногтем копию Босха и углубилась в изучение письменного стола. Таким и должен быть письменный стол преуспевающего бизнесмена: абсолютно стерильным и чисто прибранным, никаких трупиков деловых бумаг на поле боя. Воровато оглядываясь на дверь, я взяла в руки фотографии, украшавшие стол: на одной из них был запечатлен сам Грек и женщина с немолодым, усталым, как будто извиняющимся лицом. “Не очень-то ты и счастлив, друг мой”, – подумала я о Греке. На второй – помахивал теннисной ракеткой холеный молодой человек, чем-то неуловимо похожий на жену Грека: тот же извиняющийся изгиб губ, тот же высокий лоб, даже слишком высокий. Молодого человека можно было назвать красивым, если бы не некая скрытая червоточина, ушедшая на второй план порочности: так иногда безмятежная гладь воды скрывает заросшие лилиями омуты.

Поставив фотографии на стол, я вышла в коридор и наугад направилась в ванную, которую сразу определила по шуму воды. Сережа сидел на краю ванны, больше смахивающей на маленький бассейн, и пускал пенку.

– Очень мило, – похвалила я водителя Грека, подавляя в себе искушение сунуть ему в пасть кусочек сахара за усердие. – А массаж в этом доме делают?

Сережа спрыгнул с бортика ванны и подошел ко мне вплотную. Спустя секунду я ощутила на своем подбородке его железные пальцы.

– Не зарывайся, голубка, – сказал Сережа. – Если с утра тебе повезло, то не думай, что к вечеру марьяж сложится.

– Очень на это надеюсь, голубь, – в тон ему ответила я, выталкивая слова сквозь его хватку, – очень. А ты лучше прижми хвост и слушай хозяина, пока он жив и приплачивает тебе за вредную работу.

Я смотрела ему прямо в глаза – это умение смотреть в глаза пришло ко мне вместе с лицом Евы, покойной Мыши даже в голову не пришло бы, что можно вот так безнаказанно смотреть людям в зрачки, различая в глазных яблоках червоточины тайных страхов и желаний.

– С удовольствием бы тебя пристрелил, – сплюнул Сережа, отводя взгляд.

– А я бы с удовольствием с тобой переспала.

– Сучка, – впрочем, теперь в голосе Сережи звучало скрытое одобрение, – чую, ты еще заставишь нас рвать волосы на заднице!

– Не волнуйся за свою задницу. И спасибо за ванну. – Я сунула руку в шапку пены. – Кстати, вода могла бы быть и погорячее.

Сережа, с несколько истрепанным чувством собственного достоинства, удалился, прикрыв за собой дверь. Наверняка он окопается где-нибудь поблизости, чтобы глазеть на меня в щелку, как в хичкоковском “Психо”. Но сейчас я меньше всего была похожа на затюканную секретаршу, по глупости стянувшую сорок тысяч долларов, хотя чувство самосохранения и подсказывало мне – будь начеку. Ты вступила на территорию саванны, кампос, льянос – а это чревато не только сезонами дождей, но и сезонами охоты, и из хищника можно легко превратиться в жертву, ничего не поделаешь. В освежеванную и хорошо выпотрошенную жертву.

Я не думала о Власе, моя совесть умиротворенно молчала. Все происшедшее с ним и со мной казалось эпизодом, увиденным из окна поезда, увиденным и тотчас же забытым. Первая месть сошла мне с рук, и я осталась безнаказанной (пока безнаказанной!) – это было самым главным. Теперь я почувствовала вкус – пока он был экзотическим, не набившим оскомины, слабоуловимым, но он был. Ты не должна останавливаться, ты не должна! Ты убрала только сошек, слепое орудие, бездумные машины – но ведь есть кто-то, и этот кто-то и придумал дьявольский план, который погубил твоих друзей и тебя саму. Значит, до него нужно добраться. А для этого – вернуться в Москву и попробовать распутать клубок с другого конца. У тебя есть кассета, еще не просмотренная; дневник Нимотси, еще не прочитанный, есть красный “Форд” Туманова. Стоило Нимотси позвонить Туманову, как его убили… Этот “Форд” сейчас не давал мне покоя и успокаивал одновременно – именно с него я и начну.

"Зачем, зачем ты это делаешь?” – снова и снова спрашивала себя я. Ответов было множество, все они могли служить натурщиками для Босха, но тем не менее – я возвращаюсь. Я возвращаюсь и сама попробую докопаться до истины.

Никогда еще я не чувствовала себя такой необходимой своим мертвым друзьям, никогда еще я не чувствовала вкус к жизни так остро!..

Я вылезла из ванны и отправилась на поиски Сережи, оставляя за собой лужицы воды вместо следов, – ничего страшного, наша воинственная домашняя хозяйка подотрет! Домохозяйка же сидела в гостиной, находящейся против кабинета хозяина, и что-то мрачно смотрела по видео.

– Привет! – радостно возвестила я о своем появлении.

– С легким паром, – угрюмо ответил Сережа.

– Удивительное равнодушие к моей персоне. А вдруг я, предоставленная сама себе, начну рыться в бумагах босса или, чего доброго, засуну триста грамм тротила в сливной бачок.

– Много берешь на себя, голубка! Все твои поганые вещи я перетряс, не слишком впечатляюще даже для начинающей вымогательницы.