В тишине, перед громом

Нижнелиманская контора Госстраха занимала часть первого этажа в трехэтажном здании Государственного банка.

В половине пятого вечера двадцать восьмого августа Славин остановился у газетной витрины возле банка. Мы с Фридрихом заняли наблюдательный пост в подъезде наискосок. Это было отличное место: когда служащие станут расходиться по домам, ни один из них не ускользнет из нашего поля зрения. На всякий случай Кирилл встал на крыльце впереди нас, чтобы прикрыть Фридриха.

Пять часов. Сквозь настежь распахнутые окна донесся звонок. Я легко представил себе, как бухгалтеры, счетоводы, делопроизводители, кассиры, страховые агенты и инспектора, облегченно захлопнув картонные папки, убрав в столы счета, ордера, ведомости и полисы, закрыв в надежных сейфах обандероленные пачки новеньких и потрепанных банкнот, а также холщовые увесистые мешочки с металлической разменной монетой, снимают сатиновые нарукавники и покидают свои рабочие места. Впрочем, служебный день страховых агентов по-настоящему только начинается: они отправятся по квартирам заарканивать новых клиентов и получать очередные взносы от старых. Вот первая ласточка — молодой человек в пестро-клетчатой рубашечке и сандалиях, радостно хлопнув дверью, вырвался в солнечный кипяток улицы...

— Внимание, товарищ Фридрих, — тихо сказал я.

В одиночку, и по двое, и даже целыми группами служащие повалили на волю. Калейдоскоп разнообразных лиц, но на всех — четкая или легкая печать облегчения...

Три минуты, пять, семь...

Фридрих порывисто сжал мне руку.

Из дверей Госстраха вышел и двинулся по тротуару немолодой человек. Серый пиджак, полосатые, аккуратно отглаженные брюки, соломенная шляпа, в правой руке — черный портфель. Шел он не быстро и не тихо, именно такой походкой, какая приличествует советскому служащему среднего ранга.

— Кирилл, узнаешь?

— Инспектор Госстраха Верман?

— Инспектор Госстраха Верман.

Так вот он какой — Павел Александрович Верман. «Швейцарец». Резидент германской разведки.

Страхуются ли инспектора Госстраха

Полчаса спустя мы со Славиным и Кириллом сошлись в нашем номере. Что ж, дело было сделано. Можно было ставить точку.

Настроение? Трудно передать в словах, какое у меня было настроение. И легкость на душе — такой камень свалился с плеч. И напряженные до спазм нервы перед последним броском. И прорывающееся изнутри возбуждение — все-таки мы молодцы!.. И холодок опасения — разве нельзя ждать непредвиденного?

Кирилл был серьезен, собран и молчалив. Но Славин оставался Славиным. Счастливый характер!

— Интересно, сам-то инспектор Госстраха у себя в Германии застрахован? — спрашивал он. — Как вы думаете, Алексей Алексеевич?

Мне было как-то не до словесной эквилибристики.

— Знаешь что? — сказал я. — Давай-ка отложим изучение этой проблемы на два-три дня. Идет? А теперь — к делу.

И все-таки я поторопился. В тот день мы не поставили крест на «швейцарце» и его присных.

Только лишь мы начали совещание, как в номер, едва переводя дух, ворвался Сережа Иванов — ему с Гришей Лялько поручили наблюдать за «швейцарцем».

— Товарищ начальник, — запыхавшись, выпалил он, — этот ваш... страховой инспектор... поехал в порт... с чемоданом...

В порт! Куда его понесло?! Тревога!

— Кирилл — к Гене! Пусть немедленно заводит машину! Славин — быстрей. Не забудь оружие. В порт. Иванов — к Захаряну. За Свидерским. И сообщить в Одессу. Быстрей!

Дипломатический иммунитет

Знал бы Павел Александрович Верман, занимавший скромное место на пароходе «Матрос Железняк», шедшем из Нижнелиманска в Одессу, какой его сопровождает «почетный эскорт»!

Проспав ночь и позавтракав утром в судовом буфете, он спокойно в толпе других пассажиров спустился по трапу на пристань и вышел в город. Поднявшись по Потемкинской лестнице, он пересек Приморский бульвар, пошел по Пушкинской улице и свернул в вестибюль гостиницы «Красная». Здесь он снял номер и тотчас же, оставив саквояж, покинул отель. Следуя за ним, мы имели сомнительное удовольствие убедиться, что Верман вошел в подъезд, возле которого висела доска: «Областная инспекция Госстраха».

Неужто «швейцарец» прибыл просто в служебную командировку? Из Госстраха Павел Александрович вернулся в гостиницу и больше никуда уже не выходил. Я снял номер по соседству, и мы по очереди наблюдали за вермановской дверью.

Около десяти часов вечера в коридоре показался длиннолицый мужчина. Чуть косолапя, он подошел к номеру «швейцарца», не постучав, уверенно открыл дверь и скрылся в комнате.

С каким удовольствием увидел я эту длинную, надменную физиономию! Итак, Павел Александрович прибыл в Одессу не только в служебную командировку...

Мы выждали пять минут. До чего ж они медленно ползли!..

Мы выходим в коридор.

— Постойте здесь.

Я иду к молоденькой кудрявой коридорной и показываю ей красную книжечку. Глаза ее круглеют. Я успокаиваю ее и поясняю, что речь идет об одной маленькой услуге.