В тисках мирового заговора

Ответ только один: донорство органов. Весьма жестоко и цинично. Человека заманивают высокой зарплатой, убеждаются, что никто о нем не вспомнит и не заплачет, а потом отправляют далеко и надолго и в этом «далеко» разбирают на запчасти. Такая практика распространена, увы, достаточно широко. Мне не хотелось раньше времени огорчать Эндрю, но похоже, что его брата уже не было в живых.

Тем не менее что-то в этой версии меня настораживало. Как будто где-то не сходились концы с концами, и я никак не мог понять, где именно.

Через несколько часов я подъехал к дому, где жил Эндрю. Это был старое многоквартирное здание в центральной части Дувра. Сам мистер Бодроу оказался невысоким худощавым светловолосым молодым человеком лет 25. Мы прошли в его не слишком богато обставленную квартиру, и он снова пересказал мне свою историю. В какой-то момент в его руках оказалась пухлая папка, полная газетных вырезок и распечатанных на принтере электронных писем. Все они были довольно однообразного содержания: небольшие газеты по всей Европе публиковали рекламу, призывавшую молодых людей завербоваться на длительную хорошо оплачиваемую работу за рубежом. Из электронных писем следовало, что таинственные фирмы принимали тех, у кого не было ни дома, ни семьи, и отказывали людям, о которых кто-нибудь мог побеспокоиться. В случае с Майклом и несколькими его собратьями по несчастью, видимо, вышла промашка.

Что-то странное было во всем этом, но я так и не мог понять, что. Я постарался подробнее расспросить Эндрю об обстоятельствах дела. И тут меня осенило:

— Мистер Бодроу, а Ваш брат проходил медицинскую комиссию?

— Нет, и это его очень удивило. Его только вскользь спросили о болезнях, но никакого осмотра не делали.

Как вам это понравится? Я понял, что именно меня настораживало во всей этой истории. Кусочки мозаики сложились вместе.

• Первое. Ни одного человека не взяли бы на роль биологического донора, не проведя хотя бы минимального медицинского обследования. Мало ли: вдруг он страдает неизлечимой болезнью, о которой сам не знает? Среди опустившихся и бездомных людей это совсем не редкость. Многие болезни поражают весь организм и делают его совершенно непригодным в качестве «источника запчастей». И что потом делать с таким человеком? К чему лишние следы?

• Второе. Везде на работу приглашались исключительно молодые люди. Девушек не брали. Можно, конечно, предположить, что для них публиковались отдельные вакансии, но зачем? Наоборот, объявление подобного содержания, рассчитанное только на девушек, привлечет повышенное внимание полиции. Но если неведомые мне люди действительно охотились за человеческими органами, то им, понятное дело, были нужны и мужские, и женские. Причем приблизительно в равной пропорции. Подчеркну: речь идет обо всех возможных органах — даже почки и легкие у мужчин и женщин отличаются.

• Третье. Людей набирали в массовом порядке, по всей Европе. Предположим даже, что факт их транспортировки и уничтожения удалось скрыть. Но это не могло никак не отразиться на подпольном рынке органов! Цены на них должны были стремительно упасть. Я, конечно, не в курсе этих темных дел, но такое событие вряд ли прошло бы мимо внимания европейской прессы. Все «желтые» газетки наперебой твердили бы о неслыханном падении стоимости подпольных операций. Однако мафия, контролирующая этот грязный бизнес, никогда бы не пошла на снижение цен. Ей выгодно, очень выгодно сохранять свои сверхприбыли. К тому же, чем меньше доноров, тем труднее поймать преступников за руку. Вот сразу две причины, по которым игроки на рынке органов никогда не стали бы устраивать «расширение производства».

Значит, все-таки не они. Тогда кто? Кому могли понадобиться тысячи молодых мужчин неопределенного здоровья, которых вряд ли кто-нибудь будет искать? Рабы на плантациях наркотиков? Или все-таки чья-то частная армия? Я терялся в догадках — как, впрочем, и Эндрю. Оставалось одно: по возможности, проследить путь несчастного Джо, а одновременно с этим искать истинных хозяев сети «кадровых агентств», вербующих мужчин для отправки в неизвестность.

Частники с оружием

В сущности, мистер Бодроу пришел к тем же выводам, что и я, притом совершенно независимо. Чего ему не хватало — так это понимания того, что делать дальше. Вернее, даже не понимания, а возможностей. У меня такие возможности были. Я позвонил Жерару в Париж и дал указание «пробить» по своим базам данных кадровые агентства, которые размещали интересовавшие нас вакансии.