В третью стражу

— Поймите, Митенька, вина в случившемся по большей части только ваша и ни чья больше. Понимаю, жить и работать под постоянным давлением, в чужой стране тяжело. Не у таких как вы бойцов нашего движения нервы не выдерживали. Один Горгулов[23], покойный, своей выходкой вреда больше принес, чем все чекисты и Сюрте вместе взятые. Так что выйдите отсюда через чёрный ход и тихонько-тихонько, ползком, огородами — в Бельгию, а лучше — в Голландию. Отсидитесь там с полгодика, может за это время и поуспокоится всё. До свиданья, юнкер, не поминайте лихом нас грешных.

«Резать по живому» пришлось не только в РОВС, но и в личной жизни. «Ножки Аделины чудо как хороши,- думал Вощинин, забирая свои вещи из съёмной квартиры,- но свои ноги мне дороги как память. Одна — последняя, другая — предпоследняя, и я не хочу, чтобы мне их выдернули ради каких-нибудь высоких идеалов».

Непростое искусство отрубания возможных «хвостов» было без преувеличения вбито в Дмитрия учителями с обеих сторон практически на рефлекторном уровне. Без судорожных метаний, тяжелого дыхания загнанного животного, в общем всего того что любят изображать в дешёвых романах и синема. Жаль было только новый пиджак, лопнувший на спине в результате прыжка с поезда невдалеке от франко-бельгийской границы. Через «окно» пришлось идти, наскоро заштопав его и прикрыв, также второпях украденным в придорожном кафе, пальто.

До встречи со «связником» в Амстердаме оставалась всего неделя. Пересечь за Рождественские праздники Бельгию и Голландию — что может быть проще?

(5)

Из газет:

Эфиопская армия усиливает приготовления к наступлению в Огадене и одерживает успехи на различных участках фронта

СКАНДАЛ! Наш товарищ Вала, мэр Аля, лишён своих гражданских прав.

Карикатура. Наши великие «патриоты». Журналисты и политики, выстроившись перед портретами Гитлера и Муссолини, поднимают руку в фашистском приветствии. На портретах цитаты: «Надо разрушить Францию! «Майн кампф» Гитлер» и «Франция прогнила! Муссолини».

Allons enfants de la Patrie,Le jour de gloire est arrivé !Contre nous de la tyrannie,L'étendard sanglant est levé, (bis)Entendez-vous dans les campagnes

Mugir ces féroces soldats ?Ils viennent jusque dans vos brasÉgorger vos fils, vos compagnes !(Вперёд, Отчизны сыны вы,Час славы вашей настал!Против нас вновь тиранияВодрузила кровавый штандарт.Слышишь ты в наших полях

Зло воет вражий солдат?Он идёт чтоб сын твой и братНа твоих был растерзан глазах!)

Марсельеза

Гимн Французской Республики

Это есть наш последнийИ решительный бой;С ИнтернационаломВоспрянет род людской!

Интернационал

— Ты там осторожно, пожалуйста.

Жаннет оглянулась. Паша стоял у двери, подпирая плечом косяк. Сегодня он был в форме и… да, сегодня он нравился ей больше.

«Больше, чем кто? — Спросила она себя. — Или больше, чем когда?»

— Не боятся! — Сказала она с улыбкой. — Не можно бояться. Должна. Ты тоже знаешь. Я правильно сказала?

— Почти. — Улыбнулся он, переходя на французский. — Но ты там все равно поосторожней.

По-французски он говорил отлично и почти без акцента. А тот акцент, что у него был вполне мог сойти за польский, поляков же в Париже не меньше чем русских. Много.

— Не мешай. — Попросила она. — Мне еще вещи собрать…