В третью стражу

Но Гринвуд, который Матвеев, продолжал свой рассказ как ни в чем, не бывало. Стоял почти напротив ее кресла, слегка облокотившись о боковой выступ камина, держал в руке очередной — который по счету? — бокал шампанского и рассказывал:

— Олег не стал бы врать! Страх уходит на каком-то этапе… Но, понимаешь, сам-то я не воевал… Это Олег с Витей у нас фронтовики, а я — нет.

«Господи! Он же на полном серьезе! И… да!» — Только сейчас она поняла вдруг несколько случайных оговорок Ицковича, которые тот быстро и умело превращал в шутки.

А ты как со своей женой познакомился? — Спросила она. Ей было любопытно отчего-то узнать, что там было и как.

— О! — Улыбнулся Олег. — Это было весьма романтично. Госпиталь, раненый боец, и молодая женщина-врач. Представляешь?

— Да, иди ты! — рассмеялась тогда Таня, подумав, что он шутит.

«А он, оказывается, не шутил…»

 - И вдруг этот энкaвэдэшник поворачивается ко мне и вскидывает руку, а в руке у него пистолет, и я… — Степан остановился, поставил пустой бокал — «Когда он успел выпить?» — на каминную полку, и достал сигареты.

— Дай и мне, — попросила Таня и обнаружила, что и у нее в бокале пусто, а она даже не заметила, когда успела все выпить. Вообще, такое впечатление, что этим вечером она раз за разом отключается, а с чего вдруг, совершенно непонятно.

— Пожалуйста, — протянул ей пачку Степан.

— Американские…

— Ну, я где-то англичанин, — как бы извиняясь за это, развел руками Гринвуд.

— Англичанка гадит[209]! — Капризно надула губки Жаннет.

— Возможно, что и гадит… Вам налить?

— По-моему, мы перешли на «ты».

— Точно! — засмеялся Степан. — Так налить?

— Налей… — Только сейчас она обнаружила, что кроме них двоих и поющего на разные голоса граммофона никого больше в гостиной нет.

«Ну, как минимум, не хватает троих, а не двоих… Нет, вряд ли…»

«И в само деле, не в амур же де труа они там…»

— Вот, прошу! — То ли она так долго обдумывала ситуацию, то ли Матвеев так быстро все делал, но, кажется, он вернулся с полными бокалами, едва успев спросить, хочет ли она выпить. А она хотела, и потому что шампанское было просто чудо, как хорошо, и потому что настроение такое сложилось…

«Стих нашел… Бесаме… тьфу!»

— Спасибо. Но ты мне начал рассказывать…

«Вспомнить бы еще, о чем?!»

— Да… — Матвеев-Гринвуд держался молодцом, это Таня видела даже сквозь розовый уютный туман, который по-новой стал обволакивать ее несколько минут назад. И все-таки Степа был пьян ничуть не меньше, чем она. Впрочем, он и пил много больше, и отнюдь не одно только шампанское. — Да… Так вот… — Что-то в нем изменилось сейчас. Наверное, взгляд… Он был уже там, на той — как ее? — улице, на которой располагалось несуществующее ныне кафе. — Он вскинул руку… И знаешь, Таня, там было метров шесть или семь… я увидел отверстие ствола… действительно, словно черный зрачок… выстрелил… То есть, это я только хотел выстрелить, а патронов-то и нет. Кончились. И вот… стою я там, и, знаешь, тишина вдруг упала… Да, нет. Не то. Не тишина, а как будто уши заложило. Словно вата в ушах. Крики, выстрелы… все словно сквозь вату или моток шерсти… Не знаю. И еще время. Длинное. Он вскидывает руку, и я вижу, как движется его палец на спусковом крючке, и вдруг … ты когда-нибудь видела, как пуля попадает в человека?

— В кино… — Глупость, конечно, но кроме как в кино, где еще она могла такое видеть?

— И я тоже… — Кивнул Степан. — Только в кино. Но там… Оля влепила ему пулю прямо в лоб… над переносицей, вот так. — И он почесал свой лоб свободной рукой, то ли показывая, куда попала Ольга, то ли просто пребывая в задумчивости. — Он уже не выстрелил, разумеется, — сейчас Матвеев говорил тихо, почти шептал.

«Завод кончился», — решила Татьяна и разом выпила все, что еще оставалось у нее в бокале.

— Понимаешь теперь? Она мне жизнь спасла… и вообще… такая женщина…

 «Ну, да! — Усмехнулась Татьяна, уловив матвеевскую интонацию. — Ах, какая женщина!… Мне б таааакуую

…»

— Да, нет, — нахмурился вдруг Степан. — Ты меня не так… Я не в том смысле…

— А в каком? — Кокетливо улыбнулась ожившая по ходу пьесы и вновь «потянувшая одеяло на себя» Жаннет. — Да, не смущайся так, Степа! Я же тебе не жена и не любовница… — рассеянная улыбка. — Пока…

Ну, вот — как делать нечего! Бери и употребляй…

«А что? Видный мужчина… гольф… ведь наверняка играет в гольф! Или в крикет…и на лошади… крепкие ноги, широкие плечи… b.c.b.g.[210] короче. А если и так?»

— Ты каким спортом занимаешься? — Спросила она.

— Я? — Удивился Степан.

— Ну не я же! — Усмехнулась Таня.