В царстве тьмы

«Это должно быть старый сатанист, окончательно истрепавший себя, вроде Ван-дер-Хольма», — подумала Мэри, чувствуя неприятное стеснение в груди, но, тем не менее, вежливо ответила, что рада ему.

Поглощенная охватившим ее недомоганием, она не заметила лукавой усмешки гостя, который, казалось, не только слышал, но и следил за ее мыслями.

— К сожалению, вижу, миледи, что несмотря на вашу принадлежность к сатанинскому братству вы еще очень несведущи в законах потустороннего мира и вообще мало с ними знакомы. Например, имеете ли вы понятие о пагубной силе проклятия? Ах, если бы только люди знали, что проклятие, произнесенное в возбужденном состоянии, под влиянием страсти или бессильного, но бешеного гнева, это излучение души, сжигающее подобно раскаленной лаве ауру и создающее живое чудовище, обрекая человека на возмездие, а оно приковывает его к месту казни, порождает в нем ненасытную вражду и на многие века связывает с ненавистными ему существами. Но, увы, человек не знает, что вокруг него бушует космический ураган в ту минуту, когда произносит проклятие, одновременно осуждая и себя самого на роль палача, исполнителя собственного мнения… И вот, когда наступает годовщина этой злополучной минуты, старая рана будто вскрывается, оживают все душевные и физические муки, коршун проклятия требует пищи, а накопившаяся злоба стремится обрушиться на виновных.

Он умолк, а Мэри вздрогнула под неумолимо злым взглядом загадочного человека, как будто смертельно ненавидевшего ее. В эту минуту у нее слегка закружилась голова и ей показалось, что она уже слышала этот голос и видела это лицо. Но она не могла дать себе отчет: не было ли то во сне во время какого-нибудь тяжелого кошмара.

— Вы произнесли подобное проклятие, и оно мучает вас и не дает покоя? Но против кого же? — пробормотала она в смущении, и сердце ее заныло.

Незнакомец пронзительно захохотал.

— Счастливы живые, забывая прошлое, а также и мрачные законы ада, которые обрекают жертву злодейства на всю тяжесть злополучной минуты, когда бедняга в предсмертных муках взывает к бездне, а не к… — он оборвал речь и гнусное богохульство вырвалось из его перекошенного рта.

Мэри дрожала, слушая его, и не была в состоянии произнести ни слова. Но минуту спустя к странному гостю, видимо, вернулось хладнокровие.

— Недавно я водил вас на место преступления, совершенного несколько веков тому назад. Жена-изменница вместе с любовником убила герцога Мервина, а тот своим проклятием приковал себя здесь. От стал стражем и пугалом этих мест, отмеченных печатью мрачного прошлого. Он живет в замке, будучи, как и встарь, его хозяином, завлекает сюда последовательно всех участников преступления и мстит этим слепым невеждам… А те — ха, ха, ха! — в своих новых шкурах не догадываются, за что злой рок ополчился на них.

Он шагнул по направлению к Мэри, глядя на нее с такой ненавистью, что она вздрогнула и отодвинулась.

— Признали ли вы меня наконец, леди Антония! Знаете ли вы теперь кто я и кто вы?

— Нет… Но почему вы называете меня Антонией? — пролепетала испуганная Мэри.

— У вас притупился разум, дорогая Антония. Так вот, Чтобы освежить вашу память, почитайте-ка старый роман, который некогда разыгрался здесь.

Взяв Мэри за руку, он потащил ее к большому резному баулу с инкрустацией, где та хранила разную мелочь, и открыл его, а затем нажал пружину. В глубине обнаружилось тайное отделение, откуда он достал шкатулку и пачку пожелтевших писем, но других лежащих там вещей не тронул. Поставив на стол шкатулку и положив письма, он сказал насмешливо:

— Прочтите, а чтобы вам легче было припомнить это любопытное прошлое, я отрекомендуюсь вам: Эдмонд, герцог де Мервин.

Образ его словно побледнел, затем отступил к двери и, наконец, точно растаял в складках портьеры.

ГЛАВА 7.

С трепетавшим сердцем опустилась Мэри в кресло и закрыла глаза, чувствуя себя совершенно уничтоженной, неспособной привести в порядок свои мысли. Но эта слабость быстро прошла: врожденная энергия, пройдя хорошую школу, научила ее владеть собой. Она выпрямилась и провела рукой по лицу, отгоняя докучные мысли.

Она верила, что человек не раз живет на земле, и была убеждена в перевоплощении. Следовательно, то, что ей предстояло прочесть, было, вероятно, страничкой этого прошлого, забытого и задернутого покровом забвения ее Нового существования. А что это прошлое преступно, в том она не сомневалась: имя Эдмонда казалось ей теперь удивительно знакомым. Но к чему раздумывать и гадать, когда ключ к тайне у нее в руках?