В твоей власти

Мужчина вел себя совсем заторможено. Иногда зависал и не отзывался на оклик, но двигался будто бы еще резче и быстрее. Господи, почему людей нельзя отправить на конвейер? Процедуры выдерживали только бедные оборотни. А она бы запихнула туда нескольких личностей – рука бы не дрогнула.  Оставила бы только понимание происходящего, чтобы «наслаждались» всеми прелестями тихой пытки.

– Животное, – Макс брезгливо осматривал неподвижного оборотня. – Тупорылая тварь…

– Убирайся, – не выдержала Николь. – Или я позову отца.

Братишка так и подобрался. В несколько шагов очутился рядом и под испуганный возглас стилиста схватил ее под локоть. В нос ударил смрад дорогого одеколона.

– Скоро папочка сделает тебе ручкой, – оскалился так, что жутко стало. – Ты ему нахрен не сдалась, только глаза мозолишь. У него большие планы на внука, сестренка. Так что уж настарайся с муженьком на сына – отец ждать не любит.

Николь дернулась, пытаясь выиграть себе хоть полфута дистанции.

– Ты что мелешь, больной?!

Но железные тиски на локте сжались крепче. Не выдержав, Николь бросила взгляд на оборотня, но тот даже не шелохнулся. Как будто ничего не происходило!

– Отец заберет ребенка себе, – ухмыльнулся Макс, сам ее отпуская. – Вот такой договор. Поздравляю.

И, потеряв к ней всякий интерес, парень направился к выходу.

Николь с силой сжала пальцы, пытаясь заглушить невыносимое чувство омерзения. Чертов ублюдок… Все они – сборище уродов, повернутых на собственных изощренных амбициях. Нет, она не удивлена. Отец грезил идеальным наследником, вот и нашел выход. Макс бесполезный, но условно любимый сын, а вот дочурку не по стандарту можно и на амбразуры.

– Надо поправить платье, госпожа Оржевски, – пропищал очнувшийся стилист.

Николь кивнула – пусть делает, что приказано. Ее даже оборотень не защитил…

– Вот тебе и личная охрана, – посмотрела на равнодушного к ее страданиям мужчину. – Предатель.

Разумеется, ей ответили молчанием. Стилист быстро закончил свою работу, и, будто по заказу, на столе высветилось видеосообщение.

– Спускайся. Машина ждет, – приказал отец и отключился.

Под ложечкой противно екнуло, а во рту усилился тошнотворный привкус. Пришло время "добровольно" сунуть голову в петлю.

***

– Мистер Коллинз-Грин, прокомментируйте, пожалуйста, ваше решение. Самый завидный жених и убежденный холостяк вдруг решил остепениться…

Репортерша кокетливо хлопала ресницами, бомбардируя «завидного» жениха откровенными взглядами, но больше чем дежурной улыбки и обтекаемых фраз, добиться не могла.

– Думаю, любой бы пересмотрел свои привычки, встретив столь чудесную девушку, – сахарно вещал ублюдок, для пущего эффекта приобнимая Николь за талию.

Господи, ну и фарс! Ложь от первого и до последнего слова, и все вокруг тоже ненастоящее. Фальшивая имитация праздника, где за белоснежной зановесочкой благочестия прячутся семь грехов.

Репортерша чуть скривила напомаженные губки – никак не найти зернышко для сенсации. Даже низкое декольте не помогает – мистер Коллинз-Грин ни разу не опустил взгляд. Просто ангел какой-то непорочный. Ангел смерти.

– А ваша милая спутница уделит мне минутку? – попробовала зайти с тыла.

Николь встретила атаку дежурной улыбкой.

– Вряд ли я смогу чем-то вас удивить.

Вынужденная затворница, которую растили на продажу, как скотину. Подсовывали правильных подруг, фильтровали общение в Сети, контролировали прогулки. И если труженице новостей нужно грязное бельишко – за этим лучше обратится к Максу. Вот где поле непаханое. Хотя сегодня его что-то не видно. С самого прибытия в ресторан парень затерялся между гостей и сейчас наверняка тискает в углу очередную куколку.

Пытка интервью продолжалась минут десять. Каждый второй вопрос прятал за сладкой приманкой острый крючок. Попробуй сказать не подумав – и живо окажешься на первой полосе билборда под каким-нибудь интригующим заголовком.

Но Николь знала, как обойти ловушки. Репортерша кисла на глазах, понимая, что проигрывает. И невдомек ведь – с каким бы удовольствием «счастливая» невеста свалила отсюда, прихватив заодно молчаливого охранника.

Взгляд своевольно пополз в сторону, где остановился мужчина. На полголовы выше самого рослого охранника, он притягивал к себе внимание, и не только женское.

– А что вы скажете по поводу послаблений в законах касательно оборотней? – тут же подловила ее репортерша. – Так и до предоставления равных прав недалеко.

Злость толкнула под дых, на короткое мгновение перекрывая воздух. Вот сука! И улыбочка такая приторная, невинная… стереть бы ее несколькими хлесткими фразами, но…

– Боюсь, я не сильна в вопросах политики. Да и сейчас чувствую себя так, м-м-м, взволнованно.

Короткий взгляд на жениха и снова на репортершу. Женщина чуть прищурилась, явно недовольная ответом, но отступила.

– Спасибо за оказанное мне время, – бросила вежливо, но сухо. – Надеюсь на еще одну беседу сегодня.

Не дай бог.

Как только репортерша потеряла к ним интерес, Николь посторонилась, пытаясь стряхнуть с бедра ладонь Коллинза-Грина.

– Куда же ты, милая? – хмыкнул мужчина. – Тебя не радует праздник?