В тылу врага

— Вот как жизнь круто повернула, — сказал Анатолий. — Говорю тебе «пококетничай», а у самого сердце болит. Ведь фриц проклятый и на большее понадеяться посмеет. А я бате слово давал беречь тебя. Помню, как он напутствовал меня: «Смотри, Анатолий Алексеевич, головой отвечаешь за дивчину».

— Батя, батя. Настоящий отец. — Мариана вспомнила встречу с генералом за два дня до вылета в тыл противника. Сидели они оба на диване, он гладил ее по голове, как маленькую, и говорил:

— Будь умницей, дочка, зря не рискуй. Хорошенько подумай, прежде чем сделать какой-нибудь шаг. Береги себя. Я ответ должен держать за тебя перед твоими батьками. Представимся с тобой после войны перед ними и скажу я им: «Спасибо за дочку». Тогда она радостно улыбалась, чувствуя себя под защитой этого очень доброго человека в генеральской форме.

А теперь они находились одни во вражеском тылу и держали экзамен перед Родиной. И разведчики были готовы на все во имя высокой цели, во имя победы над врагом.

Через несколько дней после разговора в ресторане Курц предупредил Мариану, что вечером придет с инженером. Она приготовила ужин, сервировала стол, как подобает в добропорядочном доме, надела платье с глубоким декольте, которое ей было очень к лицу.

Встречая гостей, она нежно улыбалась, глаза выражали радостное удивление.

— О, проше, проше пане. Какая приятная неожиданность! Пожалуйста к столу, — пригласила она «желанного» гостя и опять улыбнулась ему, сверкнув двумя рядами ровных белых зубов. Немец взял ее руку и долго держал у своих губ, глядя из-под бровей то в глаза молодой пани, то на ее открытую белую шею.

Анатолий в это время, стараясь ничего не замечать, долго мыл руки, словом, «создавал условия», как шутил он после.

Мариана не отняла сразу руки. Так было положено начало «дружбы» между советскими разведчиками и фашистским инженером.

Вскоре доктор Курц-Анатолий и пани Поля-Мариана стали желанными гостями и в других домах немецких офицеров, где бывал инженер. Главным образом, это были гитлеровские офицеры, «женившиеся» на украинках или полячках. Своих настоящих жен эти немцы, конечно, с собой не возили. О-о-о! Как пригодились здесь знания польского языка. Она от души благодарила деда Казимира, соседа, который усердно обучал свою дочку Жозефу польскому языку. А поскольку Жозефа лучшая подруга Марианы и они всегда бывали вместе, она невольно усвоила разговорную польскую речь.

Мариана одевала лучшие платья, казалась веселой, благовоспитанной купеческой дочерью. Офицеры охотно танцевали с ней, говорили ей комплименты, льстили. Особенно внимателен бывал к ней инженер, майор Гольдфриг, от которого разведчики узнавали много для них важного. Иногда разведчикам приходилось только уточнять некоторые сведения о передислокации частей, о прибытии новых воинских формирований. О потерях противника, о моральном состоянии солдат и офицеров в тылу и на фронте и обо многом другом они черпали сведения за рюмкой водки.

Особый интерес проявляли Курц и пани Поля к высказываниям немцев о союзниках, о втором фронте, который все не открывался. Доктор, нередко притворяясь выпившим, начинал разговор.

— Англичане бомбили вчера наши западные районы, — говорил он, пользуясь сообщениями газет и радио. И сразу возникал разговор о втором фронте. Разведчикам оставалось только фиксировать почти единогласные мнения гитлеровцев.

— Я предпочитаю воевать на этом втором фронте, чем на русском. Все-таки американцы джентльмены, с ними всегда можно найти общий язык. А с этими русскими фанатиками-коммунистами не очень-то приятно встретиться, — сказал пожилой немец, держа в руке фужер с вином. — Вот сынок мой там и пишет, что дерутся, как звери. Никакой культуры.

— Хе-хе. Культуры захотел старик. На фронте — белые перчатки, — хохотал инженер. — Сразу видно тыловика.

Пожилой немец насупился, но не решился, видимо, возражать заносчивому майору. Все же его высказывания положили начало нужной разведчикам беседы.

Из гостей Мариана и Анатолий возвращались усталыми, разбитыми, но довольными… как настоящие актеры после нелегкого спектакля.

— Как вам понравился сегодняшний спектакль? — спрашивала Мариана, когда они оставались наедине.

— Вы играли бесподобно, — отвечал Курц. — Даже я не замечал, как в мой стакан попадала вода.

Они перебирали в памяти все услышанное: танковый полк, находившийся в запасе, готовится на фронт… Аэродром переоборудуется и переходит на боевое снаряжение… Солдаты перестают верить в победу. Настроение падает…

Разведчики уточняли добытые сведения, и на «Большую землю» из далекого тыла противника летели важнейшие сведения, которые в большой степени облегчали советским войскам продвижение вперед. Не зря разведчиков называли глазами и ушами армии.

— А что это за аэродром, о котором рассказывал майор, что якобы русских водят за нос? — спросил Анатолий, вспоминая, как при этом хохотал этот веснущатый офицер. — Чуть ли не каждую ночь сбрасывают бомбы, а он неуязвим.

— Нужно разузнать и сообщить нашим. Но где такой аэродром, — рассудила вслух Мариана, припоминая количество налетов советской авиации.