В унисон

Лили подняла голову и вздрогнула – Генджи оказался гораздо ближе, чем она предполагала.

– Что с тобой? – спросил он своим обычным, жестким тоном, не терпящим возражения.

– Что?

– Да, что? Я спрашиваю: что с тобой?

– Ничего.

– Ты уверена? Выглядишь так себе.

– Это как? Я выгляжу бледной?

– Нет, – он пожал плечами, – выглядишь так, что готова расплакаться прямо здесь и сейчас.

Он даже не подозревал, насколько оказался прав. Как это обычно бывает, люди, вполне сносно сдерживающие слезы, начинают рыдать именно в тот самый момент, когда одна неравнодушная душа спрашивает у них, что случилось. Если бы Генджи ушел прямо сейчас, ей бы не пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не разрыдаться! Глупый Генджи!

Она хотела уйти, оттолкнув его в сторону, чтобы он не заслонял ей путь, но Генджи обхватил ее запястья и прижал к стене, не давая вырваться. При этом она так больно ударилась лопатками о стену, что едва не вскрикнула.

– Идиот, пусти! – прошипела она.

– Ты думаешь, я буду терпеть, как ты тут строишь из себя умирающего лебедя? – в тон ей ответил Генджи, но хватку ослабил. – Второй раз я не дам тебе испортить нашу работу.

– Ты не знаешь, что было тогда!

– Да? Может, это потому, что мне никто не сказал? Как тебя вообще угораздило писать работу в паре с Мамору?

– Это была не моя инициатива. Не стоит предаваться зависти, Генджи – я же знаю, что меня поставили вместо тебя. Наверняка ты так расстроился!

– О, помолчи-ка минутку и осознай, что сморозила глупость! Может, тебе нужно больше одной минуты, чтобы прийти к этому выводу?

Лили двинулась на него, задевая плечом плечо Генджи. Он посторонился, но не преминул схватить Лили за запястье, отчего она в который раз вздрогнула и ощетинилась.

– Да прекрати уже хвататься! – воскликнула она, рывком выдергивая ладонь из его хватки.

– Послушай, – пробормотал Генджи, стараясь заглянуть Лили в глаза, – нам будет проще друг с другом работать, если ты расскажешь мне причину своего ухода из проекта. Почему ты слилась? Серьезно, я должен знать, чтобы не повторить больше ошибки Мамору-сан.

Лили застыла, не в силах что-либо сказать. Кажется, она впервые слышала, чтобы в ситуации с тем злосчастным проектом винили не ее, а Мамору. Лили деловито сощурилась, пытаясь отыскать в выражении лица Генджи хоть что-то, похожее на насмешку, но никакой насмешки не было. Взгляд его выражал полную серьезность и понимание.

– Меня… – ей стало трудно говорить, и, чтобы не выдать предательскую дрожь голоса, Лили делала продолжительные паузы. – Меня не устраивало, как подходит к работе Мамору-сан. У нас была тема «Применение теории вероятностей в химии», и Мамору предпочитал писать работу без моего участия. Точнее, он… ну…

Лили опустила голову, чтобы скрыть закипающие на веках слезы. Генджи возвышался над ней и казался монументальной фигурой. От его внимательного, выразительного взгляда мурашки бегали по коже, а сердце билось внутри с оглушительным грохотом – этот звук даже сейчас звучал в ушах, мешая думать.

– Он постоянно меня оскорблял, – выдавила она после очередной небольшой паузы. – Наверное, он пытался самоутвердиться за мой счет.

– Что именно он говорил? – спросил Генджи ровным тоном.

– Что-то вроде «Кто вообще позволяет девчонкам подходить к химии?», или, к примеру, когда я хотела посчитать вероятность, он сказал мне, что я наверняка наделаю много ошибок. Ведь я, по его мнению, не дружу с числами!

– А ты дружишь с числами? – вновь подал голос Генджи.

Лили с вызовом подняла на него взгляд, совсем забыв о том, что еще несколько секунд назад хотела расплакаться. Возмущение, горячей волной поднявшееся к горлу, тут же осушило подступавшие к горлу слезы. На удивление, в выражении лица Генджи по-прежнему не читалось ничего похожего на издевку. Он продолжал оставаться серьезным и бесстрастным.

– Конечно! – обиженно воскликнула Лили, позволяя возмущению выйти хотя бы так. – Я просто один раз перепутала время, а Мамору-сан решил, что я путаю цифры! Глупость же, да?

Видя, что ее сетования не производят на Генджи ровно никакого впечатления, Лили почувствовала себя глубоко несчастной. Он такой же, как и Мамору – ему наплевать на то, какой она человек, ему наплевать на то, что все люди ошибаются, ему нужен только результат, причем идеальный! Разве можно работать в паре с таким твердолобым идеалистом?..

Сравнивая себя с Мамору и Генджи, Лили чувствовала себя маленьким, крохотным зайчиком, находящимся в опасной близости с голодными собаками. Пусть Генджи и Мамору никогда прямо не оскорбляли ее, а предпочитали давить на ее чувство собственного достоинства, но их слова, их насмешки, их презрительные взгляды, обращенные в ее сторону, причиняли ей сильнейшую душевную боль. Самым ужасным было то, что она не могла им об этом сказать! Да разве это профессионально? Жаловаться на то, как ведут себя в твоем присутствии коллеги?