В воскресенье рабби остался дома

— Это место привлекательно, прежде всего, для проведения бар-мицвы и свадьбы — иными словами, для вечеринок. Просто вспомните вестибюль нашего храма, кроме него у нас для вечеринок ничего нет. Сравните это с тем, что мы можем предложить здесь, в Хиллсон-Хаус. — Он подвел их к волнолому. — Представьте себе это летом, когда бывает большинство свадеб. Представьте себе внутренний дворик с выходом сюда и с видом на берег. Вы собираетесь играть свадьбу и готовы выложить от трех до десяти тысяч долларов, а ваши жена и дочь твердо решили, что все должно быть, как положено. Вам нечего волноваться — заплатили по счетам, и все. Но они-то волнуются. Они осматривают вестибюль в цокольном этаже нынешнего храма, а потом приходят к нам. Мы показываем им красивый старый особняк, стоящий над океаном, где они могут отпраздновать свадьбу, а если погода теплая, они могут провести ее снаружи, на открытом воздухе. И это, кстати, ортодоксальный обычай — играть свадьбу на открытом воздухе, под звездами. Так какое место они выберут — старый храм или наш? Можете держать пари, что они придут к нам. И мы сможем позволить себе быть разборчивыми. Мы не будем брать кого попало. Они должны будут подать заявление о приеме в члены, и мы не будем сразу же их рассматривать. И если вы думаете, что это их…

— А если опять случится то же самое, Мейер? — спросил доктор Эдельштейн. — Что, если через некоторое время новых членов опять будет больше, чем нас, и они попытаются захватить власть?

— Я думал об этом. Мы можем достаточно легко подстраховаться. Ограничим число членов правления и запишем в уставе, что учредители являются в нем постоянными. Поверьте, все в порядке. И скажу вам еще кое-что: меня не волнует, если мы не привлечем очень многих в первые несколько лет. Мне немного надоели эти продавцы обуви, страховые агенты и комиссионные торговцы, с которыми нам приходится иметь дело. Компания Горфинкля — это мелкота, я предпочел бы конгрегацию, состоящую из людей нашего типа, которых не приходится брать за горло, чтобы выжать из них деньги за пару билетов.

— Когда мы можем посмотреть дом внутри? — спросил Каллен, и Пафф понял, что убедил их.

— Вот это дело, — весело сказал он. — Вы видели каретный сарай перед домом? Это часть владения. Там живет старый янки, сукин сын, который здесь вроде сторожа. У него есть ключ. — Он подвел их к сараю и позвонил в дверь. — Насчет этого места у меня тоже есть соображения, — продолжал Пафф. — Что, если сделать тут комнату для невесты? Может быть, связать его с главным зданием каким-нибудь крытым переходом. Или, может, лучше сделать дополнительные классы для школы? Или даже клуб со столами для пинг-понга и каким-нибудь гимнастическим оборудованием для детей?

— Похоже, его нет дома, — сказал Аронс.

— Вот что, — сказал Пафф, — я возьму ключ у брокера, и мы встретимся здесь завтра вечером. В половине девятого?

— Я согласен.

— Мне подходит.

— Мне тоже подходит, — сказал Аронс. — Но послушай, Мейер, вчера вечером у тебя уже была эта идея, так ведь?

— Так.

— Тогда почему ты так настаивал, чтобы мы молчали сегодня утром на правлении? Мне кажется, если бы мы затеяли борьбу, то заполучили бы многих…

Пафф решительно покачал головой.

— Ты ошибаешься, Керм. Много лет назад в Челси был небольшой бакалейный магазин, в котором моя мать, да покоится она с миром, обычно покупала продукты. Владельцами были два брата, Мое и Эйб Берги. Потом они поссорились, Эйб выехал и открыл дальше по улице другой магазин, свой собственный. Но даже при том, что новый магазин был на пару кварталов ближе к нашему дому, моя мать все равно продолжала покупать у Мое. А нести сумки лишних два квартала — это что-то. Когда мой отец, да покоится он с миром, спросил ее, почему она не покупает в новом магазине, она сказала: «Как можно? Все будут думать, что я иду туда, потому что считаю, будто Мое был неправ, а Эйб прав. А я думаю, что Мое был прав». Понимаешь, в данном случае мы не просим, чтобы люди приняли чью-то сторону. Мы не просим их решать, кто прав и кто неправ, потому что если они решат против нас, они не перейдут к нам, даже если мы предложим им лучшие условия для выполнения их ежегодного долга на Верховные праздники.

— Я согласен, — сказал Каллен. — Но думаю, будет лучше, если мы сможем перетянуть некоторых наиболее уважаемых членов общины. Вассермана и Беккера, например…

— Вассерман ни за что не перейдет, — сказал доктор, качая головой.

— Думаю, я знаю, как его убедить, — внезапно сказал Аронс.

— Да?

— Если мы сначала уговорим рабби…

Все посмотрели на него и затем повернулись к Паффу.

— Я не думаю, что рабби перейдет, — сказал Пафф. — И не уверен, что он нам нужен. Он слишком независим.

— Он нравится детям, — сказал Аронс упрямо. — Они любят его. Ты же знаешь, какие теперь дети. Они задают тон. Никто из них на самом деле не хочет ходить в еврейскую школу. Кто может их осудить? Так вот, если с нами будет рабби, которого любят дети, их родители перейдут хотя бы для того, чтобы дети ходили в школу.