В западне (СИ)

А вот с теми шестью не так всё просто. Одну из них нашли мёртвой через полтора месяца после исчезновения, вторую — через два, а остальные как в воду канули. Пропали без вести. Никаких подвижек по их делам нет до сих пор. Следствие всё ещё ведётся, но уже неактивно и давно не в приоритете. «Четыре висяка» — так выразился бы Дима.

Что примечательно, трупы найденных тел были свежими, они не лежали, разлагаясь. Убили этих девушек накануне обнаружения.

Ева не верит в совпадения, и, читая статью за статьёй, изучая достоверную информацию, всё больше убеждается, что побывала в лапах реального серийного убийцы. На его счету, возможно, шесть жертв. Других девушек же не нашли. Может, он хорошо их спрятал. Вполне вероятно, что количество угодивших к нему в «домик» измеряется уже десятками. Не у всех ведь есть родственники или те, кто начнёт бить тревогу. Исчезновение Евы вот никто даже не заметил, и если бы ей не удалось сбежать, то, быть может, она сейчас лежала бы в земле…

— Доброе утро, — прерывает её мысли Дима, входя на кухню.

— День давно, — рассеянно отзывается Ева, всё ещё пребывая в шоке от найденной информации.

— Кофе сделай, пока я буду в душе, — говорит он и распахивает окно, затягиваясь сигаретой.

Ева лишь кивает, продолжая пялиться в экран. Так она и сидит, пока Дима курит, а потом принимает душ.

— Ох, чёрт! — восклицает Ева, когда Дима выключает воду.

Она быстро подлетает к навесному шкафчику, достаёт пакет кофе и турку. Слышит шаги позади себя и вспыхивает. Как-то неловко получилось. Ева, конечно, не из тех женщин, кто будет стоять у плиты по указке, однако по собственному желанию — вполне. И ей действительно хотелось сделать ему приятное, но Ева задумалась и словно выключилась из реальности. С ней такое бывает, когда она нападает на след нужной информации.

— Не объяснишь? — раздаётся в спину ледяной голос.

Ева оборачивается и видит в руках у Димы свой блокнот. Она прикусывает нижнюю губу, стушевавшись под серьёзным взглядом Димы. Первый раз он на неё так смотрит. Холодно и будто не узнавая. Хоть и знакомы они всего ничего, но Еве становится сильно не по себе.

— Что именно? — тихо спрашивает она, хотя уже знает ответ.

— Вот это, — Дима сует ей под нос блокнот, раскрытый на странице со списком её подозреваемых.

— Я решила, что стоит проработать все варианты.

— Ну и как? Подхожу по всем параметрам?

— Не знаю, — честно отвечает Ева. — Мы же едва знакомы.

— То есть тебе нормально трахаться со мной, держа в голове мысль, что я маньяк? Тебя это заводит?

— Не злись, пожалуйста.

— А я и не злюсь. Просто жду объяснений. Как я вообще попал в этот список? Может, тебе стоит туда всех своих мужиков занести?

Дима швыряет блокнот на стол, подходит к окну и выуживает из пачки сигарету. Ева осторожно подходит к нему, обнимает и прижимается щекой к мускулистой спине.

— И всё-таки ты злишься.

— Злюсь.

— Почему?

Он и сам не понимает, что его так взбесило. Ева поступила вполне рационально, составив список лиц, которые, по её мнению, выглядят подозрительными. Дима выдувает клубы дыма и кладёт ладонь поверх Евиных рук, обвивших его талию.

— Не знаю, Ев. Правда не знаю. Просто неприятно стало.

— Прости, — она потирается щекой о его кожу, и у Димы по спине бегут мурашки. — Знаю, что выглядит не очень. Ты меня спас, приютил, а я тебя — в список.

— Да всё правильно ты сделала. По каким соображениям кинула туда, не поделишься?

— Нууу… Во-первых, я не совсем понимаю, что ты делал ночью в том месте.

— Это же трасса. В город возвращался после работы. В ту ночь мы задержали пособников террористов.

— И много их?

— До хрена. Некоторые люди — полные отморозки. Уже стольких повязали, а конца и края этому беспределу нет. Ладно, с этим разобрались. Дальше.

— Во-вторых, — продолжает Ева. — Я не доверяю тем, про кого нельзя найти информацию. А тебя словно не существует.

— Я работаю в ФСБ оперативником. Разве странно, что про меня ничего нельзя нарыть?

— Ну теперь-то я знаю, а когда составляла список, была не в курсе.

— Дальше.

— Только не обижайся, ладно?

— Губки дуть не стану, так и быть.

— Хорошо. Значит, в-третьих, меня смутило то, что ты из богатой семьи, а работаешь в полиции.

— Не в полиции.

— Ну тогда-то я не знала! Меня насторожило, что ты принимаешь от родителей дорогие подарки, к тому же не безвозмездно. Вот.

— Странный пункт. Что такого-то?

— Я подумала, что ты продажный мент. А им нельзя доверять.

Дима тушит сигарету в пепельнице, пытаясь сдержать смех, однако у него не получается, и он разражается хохотом.

— Ну вот, — вздыхает Ева, отходя от него. — Так и знала, что будешь смеяться надо мной.

— Не ври. Ты думала, что я включу обиженку, — Дима поворачивается к ней лицом. — Кофе сварила?

— Упс…

— Плохая из тебя Золушка, — Дмитрий усмехается, садится за стол и наблюдает, как Ева суетится у плиты. — Завтрак ты, конечно, тоже не приготовила?

— Сейчас всё будет, не ворчи, начальник.

— Тебе не говорили, что самый лучший способ расположить к себе человека — это вкусно его накормить?

— Я же готовлю.

— Конкретно сейчас ты заставляешь меня сидеть голодным.