В заповедной глуши

   Начало темнеть. Порывами задувал холодный ветер. Михал Святославич часто ог-лядывался и прислушивался, пока они опять не вошли в моркый чёрный лес. На взгляд Ва-льки тут было ещё жутче, но лесник будто бы расслабился.

   - Ну вот, нас ждут, - удовлетворённо заметил Михал Святославич, останавлива-ясь. И Валька, тоже остановившийся, увидел впереди на прогалине, в мутном, пасмурном вечернем полусвете фигуру всадника, державшего в поводу двух осёдланных коней.

   Всадник словно сошёл со страниц исторического романа - широкий плащ, падаю-щий на лоснящийся от дождя конский круп, капюшон, надвинутый на лицо, рука в перча-тке, небрежно держащая поводья, носки сапог, плотно упирающиеся в стремена, прик-лад карабина, торчащий справа у передней луки седла... Он сидел неподвижно, но у Валь-ки было совершенно ясное ощущение, что из-под этого самого капюшона, обрамлённого оторочкой холодных капель, их внимательно разглядывают пристальные глаза.

148.

   Михал Святославич высоко поднял руку и негромко, но отчётливо сказал:

  -- В лесу мир.

  -- И мир лесу и миру, - послышался ясный, звонкий, чуть гортанный голос, и всадник от-

   кинул капюшон.

   Валька не удержал удивлённого: "Оххх..."

   Это была девчонка. Рыжие - даже этим сумрачным вечером рыжие, как огонь!!! - волосы рассыпались по плечам. Лет - примерно тех же, что и сам Валька. Тонкое краси-вое лицо больше подошло бы иконе, чем человеку, но, когда Валька, повинуясь жесту Ми-хала Святославича, подошёл ближе, то увидел, что у девчонки глаза странной хищной птицы из фантастической книжки о Всадниках Гора - жестокие и надменные синие гла-за, похожие на драгоценные камни, через которые пропущен холодный свет. Страшные глаза, если честно. Вот как хотите - страшные.

   И - красивые. Валька даже не сразу поймал брошенный ему повод, вспыхнул, ожи-дая, что девчонка засмеётся... но она только надвинула капюшон. Тогда Валька, вдруг ра-зозлившись, ловко взмыл в седло и толчком между ушей успокоил было взметнувшегося под чужим человеком коня:

  -- Трр-аа, зараза!

   Обычно он не ругался на животных - тем более, на коней, тем более, что был рад снова оказаться в седле - соскучился. Но вот поди ж ты...

   Михал Святославич тем временем тяжеловато взобрался в седло и ругнулся:

  -- Чёртово средневековье, никогда не привыкну... Валентин, познакомься, это Мора...

   Мора, это Валентин...

   Капюшон качнулся в сторону Вальки, и тот поймал себя на глупом желании ска-зать что-нибудь развязное. Вместо этого мальчишка заставил себя чуть поклониться в ответ и почувствовал, что стало легче.