В защиту эгоизма. Почему не стоит жертвовать собой ради других

Иначе говоря, по Гегелю, человек не способен познать истину, даже истину о собственных интересах. И только коллективный разум, воплощенный в государстве, способен на «глубокое познание». Ради своего же блага мы должны отказаться от узких личных интересов. «Единая воля», выразителем которой является государство, и есть наша истинная воля, а некая неопределенная «польза для общества» и составляет суть наших интересов. Вы хотели отказаться от системы пенсионного страхования? Вас вовремя спасли от ошибки и для вашего же блага силой затащили обратно. Частная инициатива и право на выбор, воплощением которых служат пенсионные счета 401 (k), парк Disney World, почтовая служба Federal Express, книжные магазины Barnes & Noble, — все это якобы нам не нужно. И лишь порождения «единой воли» (программы социальной защиты, Йеллоустонский заповедник, Почтовая служба США, сборник произведений исландских стихоплетов, изданный на средства Национального фонда искусств) нацелены на защиту наших истинных интересов. «Государство, — писал Гегель, — это и есть человек свободный»21. Интересы общества не интересуют общество

Сходные суждения, только слегка модифицированные, высказывал Ньютон Миноу, бывший председатель Федеральной комиссии по связи, в речи, обращенной к работникам телевидения. В частности, он рассуждал о том, что можно, а что нельзя показывать по телевизору:

Моя работа состоит в том, чтобы защищать и отстаивать интересы общества. <…> Некоторые считают, что интересы общества — это то, что интересует зрительскую аудиторию. Позвольте с этим не согласиться. <…> Мы не можем потакать прихотям отдельных людей. Наша задача — обслуживать интересы всего общества22.

Зрителям нравится передача? Но Комиссия считает, что это не имеет значения. Люди не способны сами решать, что хорошо, а что плохо. Наши интересы, как писал Гегель, — не наше дело. Значит, мы должны смотреть то, что нам неинтересно. Наши интересы — это то, чем их считает воплощение «единой воли», в данном случае — бывший глава Федеральной комиссии по связи. А желание смотреть ту или иную передачу — всего лишь «прихоть». Но ведь если чиновники указывают нам, какие передачи мы должны смотреть, значит, они умеют объективно оценивать наши потребности?

Примерно так же рассуждал другой руководитель Комиссии. Он устроил выволочку двум крупнейшим телеканалам за то, что вместо предвыборных дебатов они пустили в эфир развлекательные программы:

Тут кто-то сказал, что руководители каналов поступили правильно. Зритель не хочет смотреть предвыборные дебаты, ну и не надо. <…> Но указанные каналы — общественные, и они не могут просто развлекать зрителей. Они должны обслуживать интересы граждан, освещая демократический процесс выборов. <…> Мой вам совет на будущее: не забывайте, что интересы общества важнее финансовых интересов23.

Телеканалу выгодны передачи, которые нравятся зрителям. Но руководители Федеральной комиссии по связи, видимо, как и Гегель, убеждены, что общественный интерес состоит в навязывании людям того, что им не нужно, и что государству виднее, чего хочет народ.

В недемократических государствах результаты выборов фальсифицируются. Их результат известен заранее. Один из руководителей бывшего СССР так и заявил: «Считаю, что мы гарантированы от ошибки именно благодаря тому, что выбор совершается еще до голосования»24. А что могут возразить наши поборники общественных интересов? Какая разница, чтó именно ты не можешь выбирать — пенсионный план, телепередачу или политических лидеров?

Цель, преследуемая во имя общественного блага, — не выбор конкретных людей. Эта цель оторвана от реальных, т. е. частных интересов. Имеет ли право грабитель, отнявший у кого-то деньги, решать, как лучше ими распорядиться в интересах жертвы? Так почему же чиновники, отбирающие деньги у нас, решают, как использовать «общественные» ресурсы? Чего хочет общество? Расширить зоопарк или помочь местной судостроительной верфи? Кто больше нуждается в деньгах — детская бейсбольная лига или оперный театр? Каждый человек, будучи одновременно и производителем, и потребителем, постоянно решает, на что потратить свои деньги. Он делает это, опираясь на собственную иерархию ценностей. От его решений зависит, какие товары будут представлены на рынке, а какие — нет. Но вот к процессу подключается государство, выступающее от лица общества, и нам говорят: «Мы забираем ваши деньги, которые вы могли бы потратить по своему усмотрению, чтобы израсходовать их на то, что вам полезнее». Есть ли у государства какие-либо рациональные аргументы в пользу того, чтобы что-то сделать, или от чего-то отказаться? Нет, мы имеем дело с навязанным выбором[7].

Одним из самым отвратительных проявлений такого произвола является лоббизм.