В землях Заката

— Хай, Юджин! — Хелен выглядела немного усталой, но элегантной в коричневом костюме и белой блузке. — Я слышала, вы болели.

— Уже здоров, мисс Роузвотер, — неловко улыбнулся Варламов.

Мэр рассмеялась, снова звонким смехом юной девушки:

— Не называйте меня так, я буду чувствовать себя совсем старой. Просто Хелен. Наверное, Салли сказала, в чём дело. Надо получить регистрационную карточку. А хотите, сразу подайте заявление о гражданстве. Мать у вас американская подданная, и я готова поручиться за вас. Хоть что-то сделаю для вашей матери. Надеюсь, вы меня не подведёте. Ну, как?

Варламов заколебался:

— Большое спасибо. Но я не знаю, сохраню ли тогда российское гражданство?

Хелен переплела красивые тонкие пальцы и оперлась на них подбородком — похоже, её любимая поза.

— Вы хотите вернуться в Россию? — в голосе прозвучало удивление.

— Ещё не знаю, — замялся Варламов. — У меня там две сестры. Я хотел бы их навестить.

Хелен задумчиво разглядывала Варламова:

— Я не знаю российского законодательства о гражданстве. Сомневаюсь, что в Ил-Оу или вообще в Штатах есть специалисты по этому вопросу. Конечно, можно выйти на официальный русский сайт… Но я не думаю, что дело стоит предавать огласке. Или хотите, чтобы вас потребовали выдать, как преступника?

И Хелен заговорщически улыбнулась.

— Конечно нет, — смешался Варламов.

— Тогда ограничимся карточкой, — решила Хелен. — Она даёт право на десять лет проживания… Салли! — Хелен ни до чего не дотрагивалась, видимо компьютер управлялся голосом. — Подготовь «зелёную карту» для мистера Варламова.

Она развела руками:

— Пока всё. До свидания, Юджин.

Варламов растерянно поблагодарил и попятился к двери под насмешливым взглядом женщины-мэра. В приёмной Салли посадила его на стул и, нацелив глазок веб-камеры, забегала пальцами по клавиатуре. Принтер вытолкнул кусочек пластика.

Салли протянула зеленоватый прямоугольник и улыбнулась: где их учат таким безупречным улыбкам?

— Поздравляю, мистер Варламов.

Так Варламов упустил возможность стать полноправным гражданином североамериканских Территорий. Но это его волновало мало, он вспомнил о Сирине:

— А Майкл Сирин получил такую?

— Нет. — Салли поморгала длинными ресницами. — Я посылала извещение, но он не явился.

— Что это он? — пробормотал Варламов. — Ну ладно. Спасибо, Салли. До свидания.

В среду дошла очередь и до пива, минуло две недели, как встречался с Сирином в баре. Сирин был чем-то занят, поэтому договорились, что Варламов зайдёт к нему домой. Погода стояла прекрасная, над городом высились башни белых облаков. Варламов направился к дому Сирина, сверяясь с отпечатанным Джанет планом города. Своим планшетом он пока не обзавёлся.

Сначала шёл по Шелковичной улице. За деревьями красновато поблёскивали окна вторых этажей, тянулись подстриженные кусты. Вспомнился покоробленный асфальт на улицах Кандалы, красные гроздья рябины над головой. На миг Варламов испытал приступ тоски по дому, но тут подошёл к первому перекрёстку. На другой стороне висела вывеска аптеки, горела красная надпись «STOP».

Варламов подождал — не проехало ни одного автомобиля, свет сменился зелёным. «GO».

Опять гладкий тротуар, несколько детей выскочили из-за живой изгороди и побежали дальше, возбуждённо крича. Перед следующим проездом Варламов замедлил шаг, но никто не появился. Пошёл дальше, хорошее настроение почему-то пропало, что-то напомнили эти подстриженные изгороди. Возникло ощущение, будто оказался внутри какого-то фильма. Нехорошего фильма.

Снова перекрёсток, на этот раз с улицей Мэдисон. Опять красный свет навстречу, опять надпись «STOP». На этот раз мимо проехала машина — «скорая помощь».

Снова тротуар, снова белые домики прячутся за неестественно прямыми рядами кустов. Шелковицы зашелестели над головой. Ещё перекрёсток — улица Адамс. Варламов свернул направо и ускорил шаг…

Они пришли раньше, чем он ожидал. Но смерть своенравная гостья — всегда приходит раньше, чем её ждут. Внизу зазвонил телефон, а когда Сирин спустился, они уже стояли в гостиной, электронный замок не помеха.

— Надо же, — пробормотал он, останавливаясь на лестнице. — Какие вежливые. Нет бы наоборот: сначала укокошили, а потом позвонили.

— Мы ценим твоё чувство юмора, — Голос прозвучал холодно и почти без акцента; было непонятно, кто из троих говорит. — Кажется, у вас его называют юмором висельника?

— Верно, — согласился Сирин. — Раз уж вы мои палачи, то как насчёт последнего желания осуждённого?