В живых не должен остаться никто!

— Я понимаю ваше недоверие, Олег, — со вздохом сказал Добрынин. — Но всё сказанное мною — правда. Я узнал об этом совершенно случайно, от умирающего врача, работавшего в одной из саровских клиник. Он лично «резал» людей… Я подобрал его на дороге, он на скорости врезался в дерево… Узнав, что я журналист, врач рассказал мне обо всём, что знал. Он умирал и не хотел уносить эту страшную тайну с собой в могилу… Сначала я не поверил ему, но затем, начав собирать факты и анализируя их, пришёл к выводу, что врач мне не соврал. Я опубликовал несколько статей с предположениями о связях пропавших без вести людей с подпольной торговлей донорских органов. В мой адрес немедленно посыпались угрозы… А затем со мной встретился майор Томилин. Он работал в Новошатровском ФСБ и его тоже интересовала данная тема. Я рассказал ему всё, что знал. В ответ он поделился со мной той информацией, что удалось собрать ему. Он продемонстрировал мне несколько весьма любопытных документов и фотографий. В общем, не буду утомлять тебя, Олег, долгим рассказом, но факты, собранные нами, убедительно свидетельствовали, о том, что людей похищали именно как доноров.

— И что было дальше? Вы отдали собранные материалы в ФСБ? — нетерпеливо спросил Олег.

— А дальше… — глухо сказал Добрынин. — А дальше Томилина «сдало» своё же начальство. Видать, какая-та мразь, связанная с преступниками, сидит и в самом ФСБ. Все собранные им документы испарились, а его самого круто подставили: у него на квартире, как бы совершенно случайно, после анонимного звонка, нашли двести граммов героина и, после скорого суда, он угодил в тюрьму. Недалеко, кстати, отсюда. В Павловскую исправительную колонию строгого режима… Это, Олег, посёлок под Новошатровском, если ты не знаешь. В тюрьме Томилин находится уже больше месяца и… и он, вряд ли, проживёт там хотя бы ещё один. Все, кто что-то знают о подпольной торговле человеческими органами, неизменно умирают. Теперь пришла и моя очередь…

— Не сдавайтесь, Дмитрий Сергеевич, — постарался приободрить Добрынина Олег. — Может быть, вы ещё выберитесь отсюда. Вас ведь ни в чём не обвиняют.

— Обвинить всегда можно, и в чём угодно. В этом я уже убедился, — устало сказал Добрынин. Он слабо улыбнулся: — Но спасибо тебе, Олег, за поддержку. Хотя, по идее, утешать должен я…

В этот момент за дверью послышались тяжёлые шаги, а затем кто-то попытался вставить в замочную скважину ключ.

Добрынин и Олег переглянулись. Явно пришли за кем-то из них.

Тюремщик довольно долго не мог попасть ключом в замочную скважину.

— Нажрались как свиньи, уже дверь открыть не могут, — послышался недовольный голос капитана Петренко. — Сколько раз ведь говорил: если пьёте — так знайте меру!

Наконец дверь широко распахнулась, и в камеру быстрым шагом вошёл капитан Петренко. За ним последовали два здоровенных «качка» в чёрных кожаных куртках. На их могучих шеях болтались толстенные, наверное, с добрый палец толщиной, золотые цепи. Сержант Ляшенко, тяжело дыша, остался стоять в дверях, прислонившись к косяку. Он явно перебрал лишнего…

— Ну, всё, собирайся, голубчик, — обращаясь к Олегу, весело сказал Петренко. — Погостил малешко — и будя. Поедешь вот с этими милыми хлопцами, — он указал глазами на двух «качков», что непринужденно, руки в брюки, стояли за ним и лениво пережёвывали «жвачку», сверкая белоснежными зубами. Настоящая ходячая реклама «Орбит — без сахара!». — Они отвезут тебя к твоей семье, как я и обещал. Я ведь добрый, обещаний своих не забываю.

Капитан Петренко громко рассмеялся. Он был явно в хорошем расположении духа.

— Ладно, хлопцы, не будем терять время, забирайте парня. Он ваш, делайте с ним что хотите, — закончив смеяться, сказал Петренко, и, с явным удовольствием, потянулся. — А то я уже устал от него.

«Хлопцы», услышав внятный приказ, мгновенно подхватили Олега под руки и, не говоря ни слова, поволокли его к выходу. Олег едва сдерживался, чтобы не закричать от дикой боли в правом боку — сломанные рёбра вновь дали о себе знать.

— Куда вы его тащите? — гневно воскликнул Добрынин, поднимаясь с пола. — Вы…

— Ну-ка, сядь и заткнись! — грубо оборвал его капитан Петренко. — Сиди тихо, если не хочешь получить дубинкой по роже и потом пересчитывать выбитые зубы. Тобой мы займёмся позже, журналист хренов!

— Я знаю: вы повезли его к Молоту, — не сдавался Добрынин.

— Вы угадали, уважаемый, — снисходительно подтвердил догадку Добрынина капитан Петренко. — Именно к нему, к Молоту. Но должен сообщить вам, уважаемый Дмитрий Сергеевич, что эта информация вам не нужна. Она вам не пригодится, ибо ваше расследование, как это не печально, — капитан страдальчески закатил глаза, — увы, подошло к концу. И закончится оно поездкой на кладбище. Вашей поездкой.

С этими словами, резко повернувшись, капитан Петренко покинул камеру. Сержант Ляшенко немедленно захлопнул дверь и закрыл её на замок.

Добрынин остался в камере один, в полной тишине, наедине со своими мрачными мыслями…