В ЗИН-АЗШАРИ

Для них была снята комната в самой дешевой таверне в центре столицы Альянса. И хотя Терамор и Штормград разделяло Великое море, времени у них оставалось не много. Гвинэн уложила Джайну, находившуюся на грани обморока и беспамятства.

— Девочка моя, держись.

Взяв холодную ладонь Джайны в свои руки, Гвинэн читала заклинания. Жизненная энергия перетекала из одного тела в другое. На краткие мгновения щеки Джайны розовели. И когда Гвинэн почувствовала себя совсем опустошенной, глаза правительницы Терамора распахнулись. Болезненной она больше не выглядела.

— Где мы? — спросила она, оглядывая странное жилище.

— В Штормграде.

Яркой вспышкой к Джайне вернулись воспоминания.

— Он летит по твоему следу. Рано или поздно он найдет нас. И есть только один выход.

В двери постучали. Обе женщины посмотрели на дверь.

— Он бы не стал случать, — сказала Джайна.

— Я знаю, кто это, — кивнула Гвинэн. — Но перед тем как я открою, я хочу кое-что сказать. Пожалуйста, не забивай голову своему ребенку этим пророчеством. Он ни о чем другом думать не может. Бедняжка совсем запутался. Вы возлагаете на него большие надежды. Чего уж там, все живущие в этом мире возлагают. Только никто не знает, что наш спаситель шестнадцатилетний юноша. И что у его мамы свои планы, и плевать она хотела на остальной мир.

— Неправда, — тихо возразила Джайна.

— Конечно. Поверь мне, мальчишка запуган. Помоги ему, Джайна, и не дави на него. Все, что ты можешь, ты сделаешь. Ты дашь ему жизнь. И благодаря его существованию у тебя будет надежда, что когда-нибудь все будет хорошо.

Стук повторился.

— Вы так уверено это говорите. Будто видели его.

— Да, видела. Воспользовавшись знаниями Ноздорму, он убежал в свое прошлое — наше настоящее. Наслушавшись твоих разговоров о Тралле, он захотел взглянуть на великого шамана хоть одним глазком. Ничего плохого он вроде натворить не успел.

Джайна застонала.

— О чем я и говорю. Не запутывай еще сильнее его мысли своими желаниями. Я знаю, что ты готова пожертвовать всем миром, спасая лишь одного человека. Но помни, он бессмертен. Ты — нет. Тебе придется пройти через многое в одиночестве. Пожалуйста, выдержи это, — Гвинэн вновь взяла ее за руки.

— Что вы делаете?

— Мне ни к чему столько жизненной силы.

— Нет!

— Он сказал, что для меня это будет в последний раз. Если я могу хоть так помочь тебе, я должна.

В дверь стучали настойчиво и часто. Гвинэн старела на глазах, но держала в железных тисках руки Джайны. Глубокие морщины покрывали молодое лицо советницы, седыми становились волосы. Вскоре от образа молодой женщины, который поддерживала на себе Гвинэн, не осталось и следа.

— Что вы наделали? — прошептала Джайна.

Сгорбленная старушка тепло улыбнулась ей и направилась к двери. Мужчина с бронзовыми волосами вошел в комнату.

— Я же говорил, что нам не стоит прощаться, — улыбнулся Ноздорму.

Через несколько часов в безоблачном небе над Штормградом появился черный дракон. Смертокрыл ощущал присутствие силы, но Джайны в городе уже не было.

Глава 47. Аспект

Бронзовый гигант не чувствовал холода северного континента.

— Ты звал меня, Вневременный? — спросила она своим преисполненным величеством голосом.

— Да, Алекстраза Хранительница Жизни, — склонив голову, ответил Ноздорму.

В Драконьем Покое было тише обычного. С тех пор, как война с Плетью завершилась, многие драконы покинули это место. Алекстраза была в своем человеческом облике, поэтому Ноздорму тоже перекинулся. Лишь пышная копна медных волос напоминала о ее принадлежности к роду красных драконов. Скрестив руки на груди, Алекстраза отрешенно глядела на снежный пейзаж за окнами башни. Хранительница Жизни явно хотела, чтобы Ноздорму заговорил первым, но тот делал вид, что не понимает этого.

— Невозможное творится в Азероте, Ноздорму, — все же начала Алекстраза первой. — Как ты мог скрывать эти последствия от меня? Я, как Хранительница Жизни, чувствую боль и страдание каждого существа этого мира. А ведь мы могли не допустить этого!

— Нет, — спокойно ответил Аспект Времени. — Мы не вправе были останавливать Катаклизм.

— Мы призваны охранять Азерот! — всплеснула руками Алекстраза. Было видно, что страдания мира тяжело переносятся ею. — Чего стоят твои способности, если ты не хочешь изменять потоки Времени и избегать подобных катастроф? Ты знал о предательстве Аспекта Земли, но даже не пришел тогда на совет! Ты не предупредил Малигоса о его будущем, и мы потеряли Аспекта Магии! Твое молчаливое наблюдение способствовало тому, что мы лишились сильнейших Аспектов… Азерот гибнет, Ноздорму, — с горечью повторила Алекстраза. — А ты вновь ничего не предпринимаешь.

Другие Аспекты никогда не понимали его отрешенного наблюдения за потоками Времени. Как им казалось, Ноздорму испытывал полное нежелание вмешиваться в происходящее. Слишком больших вольностей Ноздорму себе действительно не позволял, зная, каково это ощущать пьянящую власть над Временем. И всегда стремился, чтобы его вмешательства для остальных оставались незамеченными. Но это не значило, что он мог сидеть, сложа руки.