"В" - значит вчера

ее теперь, она зальется слезами и нальет себе еще выпить.

- Может быть, она не знает, кто он. Может, там было полно парней, каждый из которых

мог быть твоим дорогим папочкой.

- Только не она. Она не тот тип, ведет себя осторожно.

- Тогда она могла быть другой. Романтичной в душе. Этот парень мог быть ее

единственной настоящей любовью.

- Теперь это неважно. Мой отчим оказался замечательным человеком. Правда, он

невероятный, особенно учитывая, как она скатилась под горку.

- Когда она начала пить?

- Кто знает? Он говорит, она много не пила, когда они встретились. По коктейлю иногда, но она не была постоянно как свинья.

Байярд пожал плечами.

- Родители - дерьмо, ты знаешь? Мой папаша - фокусник. Дает одной рукой и отнимает

другой. Пуф! Сейчас ты видишь это, а сейчас уже нет. Потом понимаешь, что тебя

облапошили.

- Не понимаю.

Он отмахнулся.

- Не будем углубляться. Скажем, сейчас, когда он угасает, он хочет вернуться назад и

исправить вещи, которые натворил в прошлом.

- Это хорошо, разве нет?

- Он может делать что хочет, если не отнимает у меня.

- Почему его раскаяние имеет какое-то отношение к тебе?

- Не имеет, если его послушать. Он и моя мать не могли меня поделить годами. Это как

быть горячей картофелиной, которую перебрасывают из рук в руки. Мне надоело, что

меня обсчитывают.

- Но ты был счастлив здесь, разве нет?

Он послал ей кривую улыбку.

- Кто знает, что такое счастье? Ты должен позаботиться о себе. Это все, что я знаю. Больше

никто этого не сделает, это уж точно.

Он потряс льдом в своем стаканчике, пытаясь определить, сколько питья осталось.

Присосался к соломинке, выпив половину содержимого.

- Хочешь попробовать? Последний шанс.

- Что это?

- Бурбон с кока-колой.

Она состроила гримасу.

- Нет, спасибо.

- Не виню тебя. Вкус отвратительный, но оно греет мне сердце, или то, что от него

осталось.

- Ты не должен пить.

- Я не должен много чего делать, но вот он я.

Он поставил стаканчик у ног, подтянул колени вверх и положил подбородок на

скрещенные руки.

- В любом случае, это тебе нужна помощь.

- Я переживу. Я уже чувствую себя лучше, когда Остин не высасывает из меня жизнь.

- Печальный поворот событий, учитывая, что ты с ним встречалась. Кроме того, что он

тебя душил, могу поспорить, он пытался забраться к тебе в трусы.

Слоан засмеялась.

- Откуда ты знаешь?

Тон Байярда был легким.

- Между нами кое-что было.

- Что ты имеешь в виду?

- А ты как думаешь? Остин идет любым путем. Ему плевать на щепетильность. Он любит

преследование.Он любит соблазн. Потом ему делается скучно.

- Поэтому я и не спала с ним.

- Умница. Он закрутил с тобой, когда покончил со мной.

- Прости, Байярд. Я не знала. Это должно было быть обидно.

- Обижать людей - это то, что делает Остин. Тебе не интересно, педик ли я?

- Не говори так. Для меня это не имеет значения.

- Зато имеет значение для моей матери. Поэтому она и умыла руки и выкинула меня

папаше на порог.

- Черт. А он знает?

- Избави боже, нет. Только этого мне не хватало. Мой папаша - бешеный гомофоб. Если

Остин выпустит эту кошку из мешка, я окажусь на улице. Уж не говоря о папашиных

деньгах. Он сделает так, чтобы я не получил ни цента. Что Остину очень хорошо известно.

- Он угрожал рассказать твоему отцу?

- Конечно. Он говорит: “Один звонок, Байярд. Нужен всего один звонок”. Потом

складывает пальцы вот так, и ему не нужно больше говорить ни слова. Знаешь что самое

обидное? Я до сих пор к нему неравнодушен. Только посмотри на Фрица. Он тоже

влюблен по уши.

- Но если он донесет на тебя, разве он не выдаст себя?

- Никто не осмелится сказать ни слова. Он пуленепробиваем. Ребята боятся его до смерти.

- Ну, я тоже, если хочешь знать правду.

- Слоан, я скажу тебе, ты сильнее его. Он тебя ненавидит, потому что не может одолеть. Но

вот в чем дело. Он может блефовать. Насколько мы знаем, он беззубый хвастун.

- Не смотри на меня. Я не пойду против него.

- Ты рассказывала родителям, что происходит?

- У меня нет выбора. Кто-то нацарапал слово “стукачка” на машине Пола. Я поговорю с

ним, но не хочу, чтобы меня считали сплетницей или доносчицей. То же самое относится к

школе. Если я расскажу мистеру Лукасу или мистеру Дорфману, это будет выглядеть так, что я хочу их вмешательства. Я могу с таким же успехом перерезать себе горло.

Байярд опустил взгляд.

- Я могу подсказать тебе выход.

- Какой?

- Спроси Остина о пленке.

- Какой пленке?

Байярд поднял свой стаканчик и потряс льдом.

- Он, Фриц и Трой устроили небольшую вечеринку с Айрис, которая была пьяная и

обкуренная. Они затрахали ее до потери пульса и сняли все на камеру. Она отрубилась на

бильярдном столе, а Фриц и Трой гарцевали вокруг, засовывали бильярдный кий ей между

ног. Твой дружок Остин, разумеется, тоже там был. Он не участвовал, но это была его

идея. Вечный наблюдатель.

- Когда это было?

- В прошлые выходные.

- Ты серьезно?

- Очень.

- Как ты услышал об этом?

- Я не слышал об этом. Я там был. Как ты думаешь, кто снимал?

- Ты не вмешался?

- Я вел себя как журналист, записывая реальность, не навязывая свою волю или точку

зрения. Я запечатлел действие для потомства. Что в этом плохого?

- Ой, пожалуйста. Ты еще хуже, чем они.