Ваганьковский приют

Валентин не отреагировал, подошел к окну и смотрел вниз. Он старался не думать о Рите. Пытался отвлечься. С улицы доносился гул автомашин. Какая-то черноволосая дама подняла голову и уставилась в его окно. Женщина не сводила с него глаз. Чего ей надо? Он не мог ее припомнить. Женщина не двигалась с места. Валентин отошел в глубину комнаты. Пошевелил осколки носком тапочка.

Рита смотрела на него и не узнавала. В его лице не было ни капельки раскаяния. Он не сожалел о случившемся. Что с ним? Кто его так настроил?

Она поняла, что объяснения от него не дождется. Ясно, произошло нечто страшное, схватила свою сумку и выскочила в коридор. От стены пахло духами и потертой кожей. Здесь он ее тискал. В ее воображении уже рисовался образ молодой, стройной черноволосой девицы. Они обнимались, он прижимал ее к стене, раздевал… От стены исходил такой порочный дух… Она чуть не закричала от представившейся ей омерзительной картины. Черт, не квартира, а бордель! Надо уезжать отсюда, уезжать немедленно…

Она мимолетно взглянула в зеркало. Себя не видела. Перед глазами все плыло. Из комнаты не доносилось ни звука. Валентин все так же стоял без движения, тупо уставившись в пол, теребил носком тапочка осколки. Истукан, послушный вольт. Она распахнула входную дверь, прочь отсюда.

На лестничной площадке невольно задержалась. Заметила в полутьме какую-то фигуру. Это была женщина, черноволосая, накрашенная, которая то ли подслушивала, то ли пряталась. От нее разило ей знакомым «Мисс Диор»! Через плечо у нее был переброшен кожаный рюкзак. От него несло свежей мануфактурной кожей. Рита все поняла. Кровь бросилась ей в лицо, и с яростным криком: «Ах, вот ты где! Прячешься, страшилище! Черная ведьма!» – она влепила ей одну звонкую пощечину, за ней вторую, хотела врезать третью, но вместо этого только крикнула: «Не будет у тебя счастья!», плюнула и сбежала по лестнице. У нее не было ни малейшего сомнения в том, что это та самая девица, с которой Валентин развлекался в ее отсутствие.

В те июньские дни Катерина внимательнее, чем прежде, следила за жизнью Маргариты. Она знала о путанице в ее отношениях с ювелиром Антоном, отметила появление другого ее ухажера, дантиста Бориса Тушина, слышала о ее серьезных размолвках с мужем Валентином. И еще она знала, что слепленный ею граф Брюс появился в квартире на Рижской. Теперь вместе с вольтом их там двое. Это же сила. Они ей помогут войти в квартиру, увидеть Валентина и переманить его на свою сторону.

Она набралась смелости и написала Маргарите. Ответа не получила. Потом позвонила. Маргариты не было дома. Взявший трубку Валентин выслушал незнакомку, которая говорила о том, что у Маргариты должно появиться какое-то кольцо с рубином, оно от ювелира Палина, еще говорила о скульптурке графа Брюса… Он ничего не понял и предложил ей лично связаться с Коноваловой. И положил трубку. Во время второго звонка он разговаривал мягче, пригласил ее прийти к ним домой на Рижскую и все объяснить. Не по телефону же? Спросил ее имя, сказал, чтобы будет ждать. Сама любезность. Назвал адрес и какие нажимать кнопки, чтобы открыть дверь подъезда. Катерина чувствовала, что между Валентином и Маргаритой наметился раскол. Вот он и подобрел, а «Королева Марго» теряла опору. Стоило лишь подтолкнуть ее, и она скатится в пропасть. И тогда на место Белого мага могла претендовать она, черный маг.

От таких горячих мыслей у Катерины поднималось давление, она вся горела, нетерпение ее достигало такой степени, что не могла усидеть в комнате и выходила на улицу.

Катерина жила в Замоскворечье, на Малой Ордынке, наискосок от заброшенной красной церкви Николы в Пыжах. А через улицу на Большой Ордынке располагалась еще одна местная достопримечательность – желтая церковь Всех скорбящих радости. За последнее время ее подновили, сделали ограду, позолотили купола, повесили новые колокола. И началось! По воскресным дням с утра они гудели без перерыва. Катерина затыкала уши и стонала. От перезвона в ее комнате дребезжала посуда. И уж совсем делалось ей плохо, когда из открытых дверей храма доносилось хоровое пение. От заунывных женских голосов можно было сойти с ума. Оставалось одно: срочно подыскивать себе другое жилище. Ей требовалось незамедлительно уехать из района Ордынки.

Соседи считали ее нелюдимой, странной. Такой она и была. С мужем Евгением, профессионалом-скульптором, который был старше ее на двадцать лет и поселил у себя в Марьино, она давно разошлась, детей не заводили, она боялась возрастной разницы, вернулась к себе в комнату на Малой Ордынке. Вначале лепила, заработки ее не удовлетворяли и взялась за знахарство, за настойки, за предсказания.

И у нее появилась клиентура. Ее внешность располагала к откровению. Смуглая, глаза миндальной формы, похожа на египтянку. Или на цыганку? К ней в комнату стали заглядывать молодые женщины. Соседи сгорали от любопытства. Что они там творят? Богу молятся? Сектанты? Но за толстыми дверями всегда царила полная тишина. Может быть, она шьет? Незаметно. Не модница. Лечит? Знахарка? С какой стати?