Вагон

– Слушай меня, дебил, у части людей тут родственники пропали, остальные тоже в ситуации, как видишь, хреновой. Если ты не успокоишься прямо сейчас, я тебе, гаденыш, нос поломаю!

– А ты попробуй, горилла, – ответил Стас и резко ударил Романа ногой в пах, от чего тот сразу отпустил мальчишку, и согнулся пополам.

Паренек, явно понимая, что надолго этой паузы не хватит, рванул к туалетам, а «качок», ругая его всеми возможными словами и выражениями, не разгибаясь, медленно двинулся за ним.

– Да успокойтесь Вы, начал было Макс.

– Да чего ты,– остановил его Юрец, – пусть идиоту этому рога отобьёт, достал он уже.

На какое–то время все стали наблюдать за развитием событий.

Серега вошел в ступор окончательно. В обычной ситуации он давно бы уже размерял «конфлитчиков», но вся ситуация в совокупности заставляла его только стоять и смотреть.

«Нет, ну должно же быть объяснение. Должно быть, должно…».

Сумасшедший стук колес несущегося поезда стал становиться более размеренным… Как же Серега любил этот стук раньше и как ненавидел его сейчас. Выйти бы к черту из этого поезда, переночевать в любой гостинице, на любой станции. а утром на любом транспорте, кроме чертового поезда, ехать в Киев.

«Сейчас поезд остановиться – так и сделаю», – подумал Серега, но в эту же секунду он еще раз проанализировал ситуацию.

– Эй! Эй! Эй! Стойте! Стойте! Успокойтесь! Поезд останавливается.

– Что? – повернулся к нему Макс.

– Колеса медленнее стучать стали, слышите? Более размерено.

Все опять переглянулись.

Поезд останавливался.

– Значит так, Юрка, иди к туалетам, бери Романа. Потом дурачка этого из сортира вытащи. Стойте возле входа. Как только поезд остановится, колотите в двери, можете окна разбивать, что хотите делайте, но привлеките внимание. Мы с Серегой пойдем к другой двери и будем делать то же самое. Девочки, смотрите в окна, постарайтесь привлечь внимание.

Юрец подошел к тамбуру и стал объяснять задачу Роману, однако качек и слышать ничего не хотел.

– Слышь, мужик, отвали, я пока этого дятла из дупла не вытащу, ничего делать не буду.

–Да оставь его, идиот, нам разобраться с ситуацией надо, потом с ним качаться будешь.

– Ты кого идиотом назвал, дружище?

Взбешенный качок Рома, понимая, что выломать дверь туалета у него не выйдет, решил перенести свою злобу на того, кто оказался ближе к нему.

– Тебя. Кого еще? – ответил Юрец.– Какого лешего ты фигней страдаешь? У нас дело поважнее имеется!

Ситуация накалилась еще больше.

– Млять, ну как дети малые, – сказал Макс. – Серега, дуй к тем дверям, а я этих успокою, иначе мы всю ситуацию провороним.

С эти словами он двинулся к конфликтующим.

– Эй вы, петухи бойцовские, а ну попустите…

Тем временем поезд остановился.

Серега, ругнувшись, развернулся к своему купе и двинулся к дверям в противоположной стороне.

В этот момент дверь его купе открылась, и в коридор вышла его попутчица. Одета она была в легкую кофту и короткие синие шорты.

Повернувшись к Сереге, она невозмутимым тоном сказала:

– Что это за станция?

Серега хотел ответить что-то колкое этой абсолютно непоколебимой особе, но в этот момент увидел очень странное явление, от чего фразы сами застыли у него в горле.

За спиной у женщины стояла кромешная мгла. Это была не темнота, вызванная потухшим светом – это была именно мгла, черная стена, которая всем своим видом, по необъяснимым ничем ощущениям, казалась пропастью. Создавалось восприятие, что пол, стены и потолок вагона просто исчезли, и за спиной женщины находилась темная, враждебная бездна.

Серега не успел даже осмыслить того, что увидел, как из пропасти за спину попутчицы вышел карлик.

Вышел. Остановился. И оскалился.

Серега никогда не был трусом. В детстве ему, сыну военного, часто приходилось переезжать из школы в школу. Он очень часто дрался, попадал в милицию и никаких конфликтов не боялся никогда. Впоследствии шесть лет бокса укрепили его и без того укоренившийся бойцовский дух. Серега жил по принципу: «все надо попробовать». И к 28 годам успел и прыгнуть с парашютом, и испытать баджи-джампинг, и сходить с дядей Аликом в горы, где приходилось подниматься в пургу к единственному месту ночлега. Но тут, Серега почувствовал, что что-то теплое неконтролируемо начало струиться в его промежности, чего он не то что никогда не испытывал, а всю жизнь считал, что так испугаться просто невозможно, и показанные в кино подобные кадры могут существовать только в нем.